Мне кажется, что особенно это важно сейчас, когда очень много говорят о том, что в каждой школе должен быть театр. Очень хорошо, когда в школе есть театр не для галочки, когда вся школа превращается в театр. Но иногда мне начинает казаться, что бывают театры для проформы, и было бы лучше, если бы их вовсе не было. Не у всех это получается и не всегда. А значит, должна быть возможность найти что-то настоящее в том, что получается.

Ваш профессиональный путь начался с того, что вы закончили театральное отделение колледжа культуры. Что привело театрального человека в школу?

Роман Валерьевич. Я не могу сказать, что я такой уж театральный человек. В колледж я пришел учиться после одиннадцатого класса. Я театром, собственно, только в одиннадцатом классе и загорелся. Мы в классе затеяли ставить спектакль, сыграли. Кто-то из педагогов заметил, что у меня есть к этому способности, порекомендовал поступать. Я попробовал и поступил. Но еще до этого я в школе был активистом, пробовал делать много всего разного, в том, числе и заниматься с младшими, считался одним из школьных лидеров.

Я пошел работать в школу N13 еще в начале второго курса. Мне предложили вести занятия в школьной театральной студии. Сразу же очень понравилось работать с детьми. Сначала казалось, что это очень просто и понятно, в какой-то момент я даже подумал, что уже все знаю и умею, так что я чуть было не забросил колледж, но все же потом решил доучиться на заочном. И к тому же, это с самого начала не чисто театральная специальность была, это звучало, как «педагог-организатор и руководитель театрального коллектива».

Но меня больше, конечно, привлекала режиссура. Участвовать в этюдах мне не очень нравилось, а вот придумывать и ставить что-то самому было очень интересно. И педагогика как таковая меня заинтересовала сразу. Я считаю, что в педагогике это как раз главное – структурирование, режиссура. У меня и в высшем образовании потребность возникла только потом, без него меня не смогли бы принять на должность заместителя директора по воспитательной работе.

Без высшего педагогического?

Роман Валерьевич. Любого высшего. У меня сейчас культурологическое, я его получил в 2015 году. Педагогическое я начал получать только сейчас. Я учусь в магистратуре по направлению «педагогическая инноватика».

Когда Вы только пришли работать в школу, там уже существовала театральная студия или Вы ее создали?

Роман Валерьевич. Уже была. И в ней были, в основном, старшеклассники, у меня с ними разница в возрасте была всего два-три года. Поначалу было очень страшно. Переживал, как они меня примут. Но приняли они меня хорошо. Сначала мы сделали новогоднюю сказку, а потом спектакль для городского конкурса по собственным сочинениям школьников. Было очень волнительно. Это была первая моя большая постановка с детьми. Сейчас, спустя годы, пересматривая видеозапись, я понимаю, что она не был столь выдающейся, как нам когда-то казалось, но все же что-то интересное удалось сделать.

То есть это был документальный спектакль?

Роман Валерьевич. Почти. Это были реальные истории. Но мы, конечно же, художественности прибавляли, и кое-что сглаживали. Например, один парень сказал, что он хочет быть снайпером, но мы повернули этот разговор в сторону профориентации, выбора профессии, про то, что, если подумать, то есть много всего, из чего можно выбирать, а он вон чего хочет... А еще про любовь, про плохие привычки, про проблемы с родителями.

Это в каком году было?

Роман Валерьевич. В 2001.

А тот мальчик, которому хотелось быть снайпером, кем стал?

Роман Валерьевич. Мы не так уж много времени провели вместе. Когда я пришел туда работать, они почти все там уже учились в 10-11 классе. И скоро закончили школу и разбежались. Он точно не стал снайпером. Он был человеком технического склада ума, чем художником. Он нам тогда для новогодней сказки сам сделал очень классный макет робота из коробок.

Вообще, как мне кажется, старшеклассники раньше были более инициативными и самостоятельными, их не нужно было этому особенно долго учить, достаточно было творческого импульса и поддержки. Когда мы работали над «Там, вдали» я вообще почти не раздавал никаких указаний, просто не успевал. Мы на занятии сидели и обсуждали, каким мог бы быть художественный образ спектакля, и мы рассуждали почти наравне, я знал об этом ненамного больше, чем они. Договорились о том, что образов там может быть два – образ дома и образ улицы. И образом улицы могли бы послужить старые автомобильные покрышки. Поговорили и разошлись. Я же сам еще учился и занятия у нас с ними были не каждый день. В следующий раз прихожу в школу, а они уже где-то сами раздобыли восемь старых шин, приволокли их в школу и отмывают в туалете перед началом репетиции. Стоило только о чем-то поговорить или даже только подумать, они сразу же начинали все это делать самостоятельно. И взрослые в школе как-то раньше спокойнее к этому относились.

Мне сложно себе представить, чтобы сейчас сказали школьные учителя и охранники, если бы дети с утра что-нибудь притащили в школу с помойки, сложили все это в туалете, а потом после уроков начали все это там же, в туалете, отмывать. Наверное, им бы просто не разрешили войти в школу с такими грязными вещами. А тогда это как-то воспринималось в пределах нормы.

Я предполагал, что фоном нашему спектаклю послужит что-то, вроде кирпичной стены, но мы это сами все как-то нарисуем. И вот я прихожу в школу, и оказывается, что этот парень, где-то на какой-то распродаже нашел случайно по копеечной цене остатки каких-то обоев «под кирпич». Купил, принес и хотел оклеить ими заднюю стену сцены актового зала. А что такое театральные декорации, он не очень хорошо понимал. И это были очень дурацкие, некрасивые и грубые обои. Но я же не могу не поддержать инициативу, колоссальный проделанный труд и потраченное время. Это же ребенок. Пришлось все это как-то стилизовать, состарить, подпортить. Написать где-то там «Саша + Маша» и всякую другую ерунду. В итоге получилось и образно, и стильно.

А в профессиональном театре у Вас были какие-то ориентиры, точки опоры, вдохновлявшие Вас спектакли?

Роман Валерьевич. Нет, тогда не было, я больше действовал по наитию. Тогда мне еще не интересно было читать толстые умные книжки и изучать тексты разных великих режиссеров. Мне сейчас это интересно. А тогда мне хотелось сразу же начать что-то делать. Прочел про то, как делать инсценировку, сразу же хочется попробовать это сделать, написать что-нибудь самому. Поговорил с ними, подумал о том, что меня самого волнует и что-то у нас получилось. Я тогда ленив был к теории.

Зрительского опыта у меня, достаточно, конечно, чтобы в этом разбираться, чтобы с ребятами об этом поговорить, но я не могу сказать, чтобы я был таким уж пламенным зрителем. С одной стороны, меня называют театралом, а с другой стороны, в профессиональном театре я бываю редко. Друзья надо мной подшучивают: «С Чуркиным нельзя ходить в театр, он моментально засыпает». И это правда, если мне скучно, я могу заснуть или даже развернуться и уйти. Меня редко что-то захватывает, но если все же захватывает, то очень сильно. Интересные мне спектакли могу несколько раз подряд смотреть. В нашем театре я на «Поминальную молитву» три или четыре раза ходил. Этот спектакль стал для меня настоящим потрясением.

А сейчас студия существует?

Роман Валерьевич. Существует, но занимается больше творческими проектами. А не постановками. Ребята, с которыми я когда-то занимался театром сейчас уже совсем взрослые. И некоторые из них связали свою жизнь с профессиональным театром. Например, Антон Алексеев закончил театральный институт в Петербурге и стал профессиональным театральным критиком.

Ребята из театральных студий тех двух школ, в которых я работал раньше, встречаются вместе, чтобы делать весной театральный фестиваль «Шоколад». А в школе №22 я мечтаю о театре, но пока что его нет, потому что нет подходящего человека, который может этим заниматься.

У нас маленькая школа, в которой у меня пока что нету своего театрального коллектива на постоянной основе. Многие классные руководители вместе со своими классами время от времени выпускают интересные постановки. Но я мечтаю об общешкольной театральной студии, которая была бы интегрирована в общешкольную жизнь, во все ее события, а не только в театральные. И, конечно же, в фестивальную историю.

Например, у нас есть прекрасные учителя технологии, которые много, что умеют и многому могут кого-то научить. Если классный руководитель какого-нибудь класса, который хочет поставить со своими учениками спектакль, обратится к ним за помощью, сумеет найти правильный подход и общий язык, то они, помогут этому классу справиться с костюмами и декорациями.

Они интегрируют основы театрально-декорационного и костюмерного ремесла в уроки технологии. Мы на пути создания театральной мастерской, которая будет создавать костюмы и декорации для всех, кто хочет в нашей школе заниматься театром, а также учить всех желающих, делать костюмы и декорации. Существует и разрозненность между творческими людьми – пока это проблема. Но такие проблемы решаются потихонечку-полегонечку, постепенно.

Почему сейчас в Вашей школе нет такого театрального педагога, которому Вы можете доверить руководство школьной театральной студией? От кого это зависит?

Роман Валерьевич. В какой-то мере это зависит от меня, потому что я не вижу пока подходящей кандидатуры. А в какой-то мере от детей, от их степени доверия к педагогу и желания или нежелания что-либо делать самостоятельно.

Так получается пока, что те, кому я предлагаю этим заняться, по каким-то причинам сейчас не могут или не хотят этого делать, а у тех, кто сам хочет, это пока что не очень-то и получается. В прошлом году я подключил было к этому делу двоих талантливых ребят. Один из них был в детстве участником фестиваля и связал свою профессиональную жизнь с театром. Собрал в начале года группу детей, которым хотелось бы заниматься театром. Мы наметили приблизительно творческие и учебные планы на год, причем я очень надеялся, что в свое свободное от директорской работы время, я буду активно подключаться. Они вполне успешно проработали пару месяцев, но потом ушли в другое место. Может быть, потому, что они стали настоящими актерами, а настоящими педагогами не стали. Настоящий театр привлекает их больше, чем настоящая школа.

Творческие методики притягивают творческих людей, постепенно образуют творческую среду. Я не так давно стал директором в школе №22. На текущий момент в нашей школе уже собралась неплохая команда педагогов-единомышленников, способных действовать сообща. Но сейчас наши основные силы уходят на то, чтобы развивать фестиваль «Шоколад».

И для меня в этом деле все же важнейшим продолжает оставаться до сих пор первоначальный принцип школьной театральной лагерной смены. Это очень действенная, хорошо показавшая себя модель вовлечения детей в обучение, в самостоятельную деятельность, в творчество.

Все очень просто: ставим перед собой интересные задачи и легко их вместе дружно выполняем или не можем выполнить, потому что ошиблись. Тогда мы очень быстро учимся на собственных ошибках и приходим к вполне конкретным качественным результатам.

Когда я пришел в эту школу впервые, мне мой предшественник, которого я сменил на его посту сразу же сказал: «только ты не думай, что сразу же, как только ты сюда войдешь, все здесь моментально влюбятся в твой «Шоколад»». Но я такого и не думал. Опыта, у меня, конечно, нету, но голова на плечах есть. Влюбляться сразу, конечно, же никто не обязан. Но рассказывать о том, чем хорош полученный на фестивале опыт и наработанные методики, чем все это может быть полезно для школы, я считаю очень важным. Кому-то, возможно, ближе и интереснее другие методики, но это не значит, что театральный фестиваль – это просто моя любимая игрушка, которую пора бы оставить, выбившись в серьезные люди, в директора.

Для Вас по-прежнему остается принципиально важным, устраивать театральный фестиваль именно в этой маленькой школе, где даже нет актового зала?

Роман Валерьевич. Да, потому что сейчас я работаю именно в этой школе. Мне важно передать свой опыт тем детям, которые сейчас учатся в этой школе, познакомить их с возможностью образовательной альтернативы, возможностью преобразования школы в пространство детского самоуправления во время весенних каникул и театрального фестиваля.

И в какой-то мере, оказывается, что мне по-прежнему продолжает мешать в этом важном деле не столько несовершенство этого пространства, сколько непонимание со стороны некоторых взрослых людей. Приходится начинать буквально с вахты. Объяснять для начала вахтеру, что ребенок, учащийся в этой школе, имеет полное право прийти и попросить у него нужный ключик или разрешение открыть тот или иной кабинет для самостоятельных занятий, как минимум, хотя бы в дни весенних каникул. И что с ребенком нужно общаться вежливо и внимательно.

Несмотря на то, что всем педагогам теоретически понятно, что образование неотделимо от воспитания и творчества, на практике некоторые из них продолжают предпочитать обучение. Для них театральный фестиваль выглядит чем-то, вроде совсем необязательной развлекаловки. Объясняем взрослым людям, что театральный фестиваль и школьное самоуправление очень важны для образования и профориентации. Мне кажется, что для любого педагога эти вещи должны быть практически очевидными. Например, в 51 школе города Рязани идеи школьного самоуправления очень сильны именно потому, что там изначально множество педагогов сплотилось на почве этой идеи.

Получается, что в процессе театрального фестиваля возникает еще и профориентационный эффект?

Роман Валерьевич. Да, и я думаю, что в образовательном учреждении иначе быть не может. Иногда ко мне приходят профессиональные специалисты по профориентации и предлагают заключить со школой договор и проделать все это с нашими детьми. Не всегда соглашаюсь. Вообще, это, конечно, хорошее нужное дело – анкетирование, психологическое тестирование, советы о том, как понять, что из того, что тебе нравится делать, получается у тебя лучше всего, лекции о том, как не промахнуться с выбором профессии. Однако, это платная услуга. С такими предложениями нужно к родителям обращаться или хотя бы к самим детям. Но я театральный педагог.

Я веду мониторинг. И в нем отражается, какими дети приходят на фестиваль, какими уходят. Откуда и куда. И я наглядно вижу, как фестиваль влияет на их осознанную профориентацию на длительной дистанции. А этот специалист может мне предоставить данные о том, что эти дети выросли, выучились, работают по специальности, выбранной с помощью профориентации, не разочаровались в своей профессии, преуспели в ней и чувствуют себя самореализовавшимися? Я могу предоставить такие данные. И наша работающая модель профориентации дает прекрасные результаты. Про повзрослевших и реализовавших себя детей я могу долго рассказывать.

Все педагоги 22-ой школы разделяют Ваше увлечение театральной педагогикой?

Роман Валерьевич. Вообще я с педагогами стараюсь жить дружно, оберегать их, относиться к ним нежно и трепетно. Когда я стал директором, я понял, что настоящими хорошими учителями могут быть преимущественно люди, сохранившие в себе нечто детское и непосредственное. И если это качество в них присутствует, то надо его холить и лелеять, создавать подходящие условия. Но тем важнее становится наличие дирекции, способной мыслить структурно и критически. И я предъявляю очень жесткие и высокие требования к моим заместителям.

Заместители меня иногда ругают за то, что мы педагогов здесь слишком уж оберегаем, говорят, что так они когда-нибудь совсем могут нам на шею сесть и ножки свесить. Например, иногда встречаются классные руководители, для которых классное руководство – только видимость. Они в этом качестве практически ничего не делают, никуда не ходят с детьми. Но, наверное, таким педагогам просто вообще не стоит брать на себя классное руководство.

Я подбираю заместителей, которые сочетали бы деловые качества с творческим подходом. Сейчас одним из таких в нашей школе работает бывший омбудсмен по правам детей Владимирской области, он в этом качестве 12 лет проработал. Очень любит детей, очень о них беспокоится, прекрасный отец, у него своих детей четверо. Ходит каждый день в школу, потихоньку разбирается, как она устроена и каждый раз удивляется. Понимает, что те распоряжения, которые он рассылал по школам, когда был чиновником, «здесь совершенно не нужны, они здесь не работают». Здесь работают люди.

Педагоги должны бережно работать с детьми, а завучи должны также бережно работать с педагогами. И предоставлять им, соответственно, как можно больше творческой свободы. И это будет куда более эффективным, чем попытки постоянно всех строить и требовать неукоснительного исполнения многочисленных распоряжений.

Я стараюсь по максимуму разгрузить педагогов от бюрократических дел. Мы в дирекции каждый день получаем около пятидесяти писем с разными требованиями, предписаниями, вопросами, информацией и т.п. Разбираться с ними – это наша повседневная рутинная работа. Вовсе не обязательно все эти письма пересылать каждому из сотрудников школы или самому непременно отвечать на каждое из них. Если научиться все это классифицировать, понимать, что кого касается, что к чему относится, то все это требует не так уж много времени. Моя задача – сделать это обыденным и легким, так чтобы это не превращалось для педагогов в мучительную рутину.

Паша с бумажной работой еще не очень освоился, поэтому ему кажется, что это – основная часть работы директора. А это не совсем так. Директор работает на перспективу школы. Например, я вчера общался с девчонками-практикантками. Мы договорились с руководством университета, в котором они учатся, о том, что наша школа станет для них экспериментальной стажерской площадкой. Договариваемся о сотрудничестве с Питером, гостей разных к себе приглашаем, работаем над разными проектами. Придумали, что по утрам для школьников будут приветствия и добрые пожелания от интересных, знаменитых и значимых жителей нашего города, записанные на аудио или на видео. И это работа в том числе администрации.

Я хочу предоставить педагогам как можно больше творческой свободы. А для этого нужно хорошо подумать и понять, как то, что не очень интересно, но необходимо, сделать легко и быстро. Например, Паша тренировку по эвакуации школьников проводил уже целых четыре раза, но до сих пор еще в этом не преуспел. Жалуется, что он еще в августе всем объяснил, как надо и не надо, но многие до сих пор делают одни и те же ошибки. Но чтобы понять, совсем не обязательно четыре раза воспроизводить одни и те же ошибки. Надо попробовать, как получится, потом произвести разбор полетов, а потом с учетом этого попробовать еще раз. И в этом случае со второго раза, скорее всего, получится. У Паши еще маловато опыта, он учится.

Живая энергия молодости – это великая созидательная сила. Поэтому я часто повторяю Павлу Дмитриевичу: пока ты еще не заматерел окончательно, самое время пахать и пахать, отдавать себя детям, делать для них, как можно больше. Когда дети немного повзрослеют, они сами начнут тебе помогать и во многом будут тебя поддерживать. Я по себе сужу.

Мне кажется, что было бы абсолютно прекрасно, если бы все студенты и выпускники любого ВУЗа в начале своего профессионального пути, хотя бы один час в неделю, порядке профессиональной практики или в качестве «благотворительности», посвящали работе в школе. Я всем и каждому рекомендовал бы это попробовать сделать в обязательном порядке. Пусть даже если это ограничится одним единственным разом, во время которого студент или молодой специалист расскажет своим почти ровесникам-школьникам, как и почему он выбрал свою предполагаемую профессию. Что в ней хорошего, в чем она будет заключаться? Какие перед ним перспективы и трудности, что нужно, для того, чтобы с ними справиться. Такой творческий обмен молодой энергией принесет и школьнику, и студенту огромную обоюдную пользу и радость. Эти знания очень детям нужны.

А сейчас было бы интересно поговорить с Павлом Дмитриевичем, который на фестивале с самого детства, с пятого класса и прошел через все мастерские.

Павел Дмитриевич, сколько Вам лет и чем Вы занимаетесь в школе, кроме фестиваля?

Павел Дмитриевич Сыров. Мне 21 год, я преподаватель ОБЖ, классный руководитель у пятого класса. И своему пятому классу я еще преподаю историю. Решение связать свою жизнь со школой пришло ко мне, благодаря «Шоколаду». Я понял, что в школе может быть очень круто. Работаю уже второй год.

Как у Вас складываются отношения с другими более взрослыми педагогами?

Павел Дмитриевич. В первый год было тяжело, а сейчас уже гораздо легче. В прошлом году я пытался присматриваться и прислушиваться, когда понимал, что мне не хватает опыта. А сейчас я понял, что можно подходить, прямо задавать вопросы, советоваться. Никто не откажет. Иногда возникает возрастное непонимание, борьба нового со старым, например, в вопросах цифровизации. Кому-то кажется, что проще и удобнее все писать на бумажке, кому-то наоборот.

Роман Валерьевич говорил, что Вы планируете в будущем стать директором школы. Как Вы думаете, чему Вам для этого предстоит научиться? И какой Вам видится школа, в которой Вам хотелось бы быть директором?

Павел Дмитриевич. Это очень сложный вопрос. Роман Валерьевич видит ту школу, в которой мы сейчас находимся, школой семейного типа. Уютной, теплой, красивой, маленькой. Здание к этому очень располагает. Но при этом еще и современной. И это самое главное. Если посмотреть на другие школы, можно заметить, что многие выглядят устаревшими. Возможно, потому что в больших школах не успевают вовремя делать ремонт, менять и осовременивать то, что можно, расти вместе со временем. А мне, наверное, хотелось бы руководить большой современной школой, хотя я понимаю, что это – огромная и очень сложная задача.

Вы не просто преподаете ОБЖ, но еще и отвечаете за безопасность школы?

Павел Дмитриевич. Да. И сейчас в связи с недавними трагическими событиями в Ижевске и в Казани, возникла необходимость что-то менять.

Вы готовы жертвовать сейчас своим временем ради будущей карьеры?

Я не считаю это жертвой. Это возможность получить тот или иной опыт, общаясь с более опытными людьми.

Роман Валерьевич. Павлу Дмитриевичу пока еще сложно говорить о задачах на опережение. Он сосредоточен на тех задачах, которые ему приходится решать прямо сейчас. Мужчин в педагогике не так уж много. И вполне реально в этом качестве состояться, если сможешь себя проявить в качестве руководителя. У него есть возможность себя проявить.

Я, например, действую поступательно. Если я что-то хорошо освоил и долго остаюсь в этом качестве, мне со временем становится скучно. Хочется двигаться дальше. Мне нравится работать с детьми. В рамках этой работы я готов сидеть на совещаниях и справляться с документами.

Павел Дмитриевич, если Вы станете директором школы, в Вашей школе и в Вашей жизни найдется время для театра?

Павел Дмитриевич. Театр нужен. Но реализовать эту задачу очень тяжело. Для этого нужны сильные, квалифицированные педагоги, а где их взять?

Почему, после стольких лет, проведённых на театральном фестивале, Вы выбрали именно профессию педагога, преподавателя истории?

Павел Дмитриевич. Тут очень большую роль сыграли мои родители. Они мне посоветовали, я к ним прислушался. И из школы, где я учился, меня не очень-то хотели отпускать учиться в колледж культуры. Я там был активистом, занимался самоуправлением, школе это было нужно. В сущности, я сейчас тем же самым продолжаю заниматься в школе – самоуправлением, но уже с другого ракурса и в другой школе. Раньше я был активным ребенком, а сейчас я уже взрослый, который ждет, когда к нему придет активный ребенок и скажет: «А давайте сделаем это, это и это». Пока это случается нечасто, таких детей в этой школе было не много, сейчас уже намного больше, благодаря нашей совместной работе.

А Вы рассказываете детям о Вашем собственном ученическом опыте?

Павел Дмитриевич. Рассказываю. В той школе, где я учился, мы организовывали выборы в школьный совет и выборы председателя школьного самоуправления.

Например, наши кандидаты сейчас хотят изменить школьную форму. В прошлом году тоже этого хотели, что-то начали делать, но пока не получилось ничего изменить. Интересно, получится ли в этом году. Хотя в начале казалось, что это дело сдвинулось с места и всего-то оставалось внести в устав школы предложение о том, что в холодное время года девочки могут ходить в школу в брюках.

Сейчас нам Роман Валерьевич с этим помогает: на примере работы «Шоколада» рассказывает о том, как организовать проектную деятельность, как правильно провести анкетирование.

Роман Валерьевич. Павлу Дмитриевичу в минувшем году очень трудно дался его первый опыт руководства фестивалем. Проблемы сыпались на него со всех сторон. Но ему повезло. Во-первых, этот первый серьезный опыт в качестве руководителя произошел в очень мягкой дружественной среде, ему выдали очень большой аванс доверия. Такая возможность выпадает далеко не всем и не всегда. Во-вторых, ему повезло, что в его подчинении оказалось всего пятнадцать человек. С позиции руководителя дело обстоит так, если тебе было трудно распределить круг обязанностей и наладить коммуникацию в рабочей группе из 15 человек, то сделать это в группе из 50 человек оказалось бы в три раза сложнее. Руководитель в первую очередь должен быть примером. Ничего страшного, если он допустит какую-то ошибку или с чем-то не справится. Нужно терпеливо, спокойненько продолжать гнуть свою линию. Но лени у руководителя не должно быть. Если тебе лень что-то делать, то ребята за тобой не пойдут.

Первые 4-5 фестивалей для меня прошли в бесконечной беготне и напряжении. Уже только потом стало легче, когда увидел, что ребята многому научились и можно легко делегировать им разные полномочия. Один из фестивалей я даже делал дистанционно. Ребята собирались без меня. Я им что-то советовал, подсказывал. Все заявки они сами писали и принимали. Я только к закрытию приехал. К тому моменту уже такое количество творческих, деловых и даже научных связей образовалось и окрепло, что дело пошло уже почти само собой.

Я сейчас наблюдаю за Пашей и вижу, что в чем-то этот путь похож на мой, а в чем-то нет. Павел Дмитриевич может, например, прийти к своим пятиклассникам, сесть на парту, засунуть руки в карманы и начать что-то вещать. Ему кажется, что это попытка создать неформальную обстановку, а мне кажется, что это – пристройка сверху. Ведь пятиклассники не могут себе позволить этого наравне с ним. А возможно, я ошибаюсь.

Но я уверен, что главное – доверять детям по-настоящему. Я создавал детское самоуправление в других школах, в которых я работал раньше. Но все потихоньку начинает угасать. Потому что не по тем принципам происходит. Кого-то иногда заставляют делать что-то против воли. Взрослые начинают командовать. В этом деле важно не командовать, а заинтересовывать, показывать что-то на личном примере, быть для тех, кто младше, наставником, а не руководителем. Сначала ты что-то делаешь, а они смотрят, потом вы делаете вместе, а потом они уже делают самостоятельно.

Здесь, в 22 школе, с самоуправлением дело пока обстоит плохо. Школьные выборы пока происходят, как показательная формальность. Вот выбрали президента школы, президент заявил, что поменяет школьную форму. Это легко сказать, а процедура-то какова? Я потихоньку объясняю, как это делается. Например, как правильно мониторить общественное мнение. А то, может оказаться, что и менять-то никто ничего не хочет. Президент пошел выяснять, а оказалось, что эта тема особенно никого не волнует, кроме его одноклассниц из седьмого класса. Спрашивается тогда, почему он выдвинул эту тему в своей предвыборной программе и почему его поддержало большинство? У нас в школе форма похожа на форму советского образца, только платья у девочек синего цвета. Многих это устраивает, потому что таким образом наша школа выделяется из числа остальных. Если форму изменить, кто-то начнет против этого бунтовать. Он расстроился: «если я все оставлю, как есть, я нарушу слово, данное избирателям». Я ему объясняю, что серьезные изменения не происходят так легко и, нужно все со всеми обсудить, согласовать, договориться. Это не быстро, поэтому лучше брать на себя обязательства, которые реально осуществить в ближайшее время, двигаться вперед постепенно, шаг за шагом. Пока, например, можно внести предложение не изменять и не отменять форму, а дополнить ее брючным комплектом для девочек, который можно носить в холодное время года. София, девочка-президент, конечно, сначала немного расстроилась, но я думаю, о том, что хорошо, что так все получилось. Она получила ценный опыт и теперь она в плюсе. Она потихоньку начинает реально понимать, как нужно действовать, чтобы чего-то добиться. И не для одной себя, а для всей школы.

Но, конечно же, чтобы принципы детского самоуправления прижились в школьной жизни, нужно учить и взрослых людей. Хороших, умных, деятельных, творческих взрослых, любящих детей, очень не хватает сейчас в школах.

В тридцать восьмой школе, в которой я проработал заместителем пять лет, я сам когда-то учился раньше. Мне там невероятно с этим повезло. Работать там было сплошным счастьем. Я вел уроки театра. И это мне очень нравилось. Они были в сетке основного расписания. И мне очень жалко было оттуда уходить. Но с другой стороны, пять лет делать примерно одно и то же, было уже скучновато, хотелось развиваться дальше. И мне сейчас нравится работать директором. Я успел полюбить эту маленькую школу и даже что-то хорошее для нее сделать. Она уже два года держится в рейтинге лучших школ города. За четыре года количество учеников здесь увеличилось вдвое. Честно говоря, я бы остановился на 350 учащихся, тогда можно было бы продолжать учиться в одну смену, оставалось бы больше времени и места для других интересных дел. Но финансирование школы зависит от количества учеников. Когда их стало 500, проблему финансирования удалось решить. Во всяком случае, выровняться и стать более самодостаточными в этом плане. Наша школа сейчас на хорошем счету у Управления. Постоянно на виду и на слуху. Наши дети активны.

У меня довольно много творческих идей и управленческих амбиций. Но на их осуществление требуется время. А директор школы в наше время – фигура не постоянная. Мы все работаем по контракту. Контракт заключается на год. И каждый год необходимо заново и доказывать, почему директором школы должен быть именно ты.

Я сейчас смотрю на нашего нового завуча и на нашу новую учительницу истории, которая к нам из Москвы приехала, она работала там в огромной и престижной школе. И у нее зарплата там была в пять раз больше, чем здесь. Она прекрасно преподает. Очень творчески. И она приехала к нам работать для души, потому что, в маленьких школах, по ее мнению, есть свой неповторимый облик, в них работа приносит радость и становится внутреннем ресурсом. Смотрю и думаю: а что может быть внутренним ресурсом для меня? И оказывается, для меня внутренний ресурс – это работа с детьми. Я понимаю, что в любом качестве могу всегда прийти к детям. И любая творческая работа с детьми будет мне в радость.

Прогуляемся по школе. Здесь у нас вход, здесь во время фестиваля работает театральный гардероб, а в этой комнатке ребята собираются и что-нибудь пишут.

Вот здесь у нас зал для танцев. И тут нет сцены. Но на время фестиваля мы вешаем тут три ряда кулис и огромный занавес. Здесь вешается осветительная аппаратура, устраивается небольшая импровизированная сцена-платформа для диджея. В целом получается симпатично и похоже на настоящий зал.

Вот тут у нас кулисы, которые помогают незамеченными из помещения в помещение переходить, а тут задник и три гримерки. С той стороны у нас творческая мастерская и комната, в которой собирается штаб фестиваля. Вот здесь мы устанавливаем баннер, ориентируясь на который, дети собираются на пресс-конференцию.

Здесь Павел Дмитриевич своими руками оборудовал костюмерно-реквизиторский склад. А это наши «Шоколадки», похоже на кубики Рубика, которые мы делаем из папье-маше. Их придумала одна из наших девочек, Аня Мышенкова, которая закончила декоративно-прикладное отделение колледжа культуры. Мы их делаем к каждому фестивалю «Шоколад». Сколько у нас было фестивалей, столько и шоколадок. Сначала мы делали их огромными, потом поменьше, а потом еще поменьше. И некоторых из них мы подарили нашим постоянным друзьям и участникам. А самая большая сейчас на реставрации.
А вот тут у нас кубы цветов нашего логотипа, они используются в церемонии закрытия и открытия, а в остальное время фестиваля они обозначают фотозоны, где ребята могут фотографироваться друг с другом, кубы используются для фотовыставки, для размещения информации, заданий, тем дня. Это была одна из первых наших визуальных идей, мы эти кубы начали использовать давно еще в лагере, тогда еще медиа-технологии не пронизывали до такой степени театральную и образовательную среду, но и сейчас они выглядят эффектно и могут быть многофункциональными.

Это кабинет химии, в нем Павел Дмитриевич своими руками покрасил стены.

А силуэты ученых на стенах кто нарисовал?

Роман Валерьевич. Тоже Павел Дмитриевич.

А почему он сделал это в кабинете химии, а не в кабинете истории?

Роман Валерьевич. Он и в кабинете истории это сделал, и в кабинете технологии, потому что ему нравится этим заниматься. Он так помогал мне летом школу готовить к началу учебного года. Не каждый обладает достаточной прытью и желанием проводить отпуск с кисточкой по стенам и потолку.

Давайте мы теперь покажем Вам нашу библиотеку, нашу гордость, которой очень хочется похвалиться. Два года назад мы выиграли конкурс «Лучшая школа города Владимира», и в качестве приза получили грант на 500 тысяч рублей. Мы добавили к ним 100 тысяч своих и, наконец, осуществили свою давнюю мечту – устроили библиотеку. Изначально это был балкон спортивного зала - единственное в нашей школе помещение на третьем этаже. Мы разработали дизайн-проект библиотеки, нам в этом помог профессиональный дизайнер. Стеллажи с книгами расположены только по периметру стен. И все бумажные книги, собранные здесь, находятся полностью в свободном доступе для детей и в поле их зрения. Но большая часть библиотеки существует в цифровом виде. Все оборудовано так, чтобы практически каждый ребенок мог самостоятельно ею воспользоваться. Это очень легко и удобно. Достаточно приложить к считывающему устройству пластиковую карточку школьника, которая служит пропуском в школу, сразу открывается личный кабинет, и моментально скачивается нужная книжка. Пока что это – единственная библиотека города Владимира, оборудованная подобным образом.

Я вообще очень ратую за грамотное использование компьютеров. Они существуют для того, чтобы помогать нам в наших делах, а не усложнять нашу жизнь. И я всегда привожу в пример «Шоколад». Все дети легко и спокойно могут пользоваться гугл-диском и документами для совместного пользования. А некоторые педагоги до сих пор этого не приемлют.

Парты и стулья в библиотеке модульные, их легко сложить в любую конфигурацию, даже в круг. И как бы они не располагались, здесь всегда останется достаточно места для активного движения и других действий. А еще дизайнер украсил библиотеку изображениями пейзажей исторического центра города Владимира, среди которых можно увидеть и здание нашей школы.

Это чем-то по технологии похоже на то, что сделал Паша в кабинетах, но рисунки нанесены не прямо на стены, а на декоративно оформленные куски пенокартона, которые выглядят, как фрагменты старинной штукатурки.

Мы подумали, что в ближайшем будущем что-то подобное мы можем освоить с детьми на уроках технологии. И можно будет время от времени менять эту «экспозицию». Так что, пока не отремонтированы мастерские, тут по-прежнему иногда могут проходить уроки технологии.

В целом, пространство библиотеки многофункционально. Думаю, когда мы окончательно доделаем ремонт, здесь можно будет разместить штаб фестиваля и центр школьного самоуправления. Но мы, конечно, действуем, исходя из имеющихся ресурсов. У нас такая маленькая школа, что в ней даже трудно найти место для ребенка. Выбрали мы президентом школы ребёнка, а рабочего места у этого ребенка нету, негде ему устроиться, чтобы заняться своими президентскими делами. Возможно, здесь как раз найдется местечко. При этом библиотека останется библиотекой, вернее, станет.

У нас еще много интересных замыслов на будущее, но маленькая площадь школьного здания, пришкольной территории, внутренняя и внешняя инфраструктура ставят перед нами не меньше серьезных проблем, которые разрешить не так-то просто.

Например, у нас очень маленькая спортивная площадка. Тут не хватает масштаба даже для того, чтобы ребенок 300 метров пробежал по-человечески и получил от этого удовольствие. Ребенка мотивирует познание окружающего мира, ему важно, чтобы бежать было откуда и куда, чтобы по пути можно было что-то интересное увидеть, чтобы была возможность разогнаться как следует, чтобы был простор. А наматывать большое количество маленьких кругов по периметру крошечной площадки, пока голова не закружится, это очень скучно. Так самому подвижному ребенку может разонравится бегать. И что с этим делать, пока не очень понятно.

Как мы с «Шоколадом» постепенно развивались и совершенствовались, год за годом, так и школу надо совершенствовать потихоньку. У меня на этот счет иллюзий нету. И я понимаю, что я еще только начинающий и очень неопытный директор, мне самому еще предстоит очень многому научиться.