Когда дело приближалось к изучению «Вишнёвого сада» Антона Павловича Чехова, Апполинария Генриховна заранее расстраивалась. Дети не хотели читать пьесу. А ведь это не «Война и мир» – маленькое произведение! А если и читали – скучали на уроках и отмалчивались или городили несусветную чушь! То называли Аню и Петю дураками, то начинали сочувствовать безответственной любви Раневской к парижскому прощелыге.

Апполинария Генриховна работала в школе 40 лет, и уже не помнила толком, когда началось это безобразие. Но терпение её кончилось, и она решила пойти на крайние меры – сводить детей в театр. Она понимала, что нынешний театр уже не тот, и мало что хорошего приходится ждать от этих нынешних выпендрёжников и «новаторов» в кавычках. Но, может, хоть что-то пристойное удастся найти?

Заслуженная учительница была не в ладах с интернетом, и поэтому решила совершить прогулку – обход московских театров. Сначала она, конечно, отправилась во МХАТ им. Чехова в Камергерский переулок. «Вишнёвый сад» в репертуаре был, но выяснилось, что Раневскую играет Рената Литвинова. Нет, Апполинария Генриховна не питала слабости к Раневской. Но всё-таки… Представить себе её в исполнении этой модной манерной дивы она не могла. Не рассматривая дальше афишу, учительница вышла из кассового зала. Прошлась по бульварам и зашла в театр им. Пушкина. На афише «Вишнёвого сада» среди горы чемоданов притулилась в какой-то шинельке босая Виктория Исакова. Разве это классика? Пришлось идти дальше. Путь пролегал через сад «Эрмитаж», и обнаружилось, что в театре «Сфера» тоже идёт «Вишнёвый сад». Но что это? На афише написано «комедия»? Такое жанровое определение показалось кощунственным, и, стараясь выровнять участившееся дыхание, учительница пошла дальше. Театр им Моссовета. И снова это странное слово «комедия»! Учительница села в метро и отправилась в театр «Современник». Да! И тут предлагали «Вишнёвый сад». Мало того, что слово «комедия» красовалось и на этой афише, режиссёром-постановщиком значилась женщина! А на экране в кассовом зале мелькнул кадр, где Ольга Дроздова, исполняющая роль Шарлотты, придурошно всовывает голову в ремень от поднятого ружья, словно собирается на нём повеситься! Какое издевательство над мыслью великого классика о непреложных законах драматургии: «нельзя ставить на сцене заряженное ружье, если никто не имеет в виду выстрелить из него». Одна надежда на Малый театр! Там просто не могут не уважать классику!

И вот Театральная площадь. Прекрасная аннотация: «Спектакль о смене эпох, которая отзывается болью в каждом сердце. Уходит поколение Раневской и Гаева, старых русских дворян, сентиментальных и непрактичных. Они должны уступить дорогу деловому напору Лопахиных. Спектакль бережно сохраняется в постановке Игоря Ильинского». Но что это? «Комедия в четырёх действиях»???!!!

Апполинария Генриховна почувствовала, как у неё перехватывает дыхание и всё сильнее стучит в висках. Но вот напротив – последняя надежда. Центральный Детский Театр (ЦДТ) – любовь её юности! Вывеска новая… Уже не Центральный Детский. Российский Академический Молодёжный. Ну не важно: академический – и всё-таки для школьников! Апполинария Генриховна не стала смотреть на афиши. Она сразу попросила кассира позвать сотрудника педагогической части, благо в таком театре можно откровенно поговорить с коллегой. И, когда та спустилась, учительница литературы задала вопрос в лоб:

– У Вас что, «Вишнёвый сад» тоже – комедия в четырёх действиях? – Нет, в двух, – обеспокоенно ответила сотрудница педагогической части, – смутно догадываясь, что сейчас случится что-то нехорошее. Несмотря на московские пробки и особенную загруженность центра города, машина «Скорой помощи» приехала быстро. Врачи сделали учительнице укол, отругали за то, что она в таком преклонном возрасте совершает одна такие долгие и утомительные путешествия по городу, подержали несколько дней в больнице и отпустили домой.

Почувствовав себя лучше, Апполинария Генриховна открыла любимый томик чеховских пьес. С опаской взглянула она на титульный лист «Вишнёвого сада». Так и есть – комедия!!! Комедия в четырёх действиях! Вот ведь как… Готовясь к уроку, перечитываешь отдельные сцены и явления, а на эту вот первую страничку, где указаны действующие лица, и не заглядываешь! А тут на тебе – комедия… Но чтобы Чехов сам вот так о своей пьесе? Как же он мог?

И тут Апполинарии Генриховне попала смешинка. Она хмыкнула, потом хихикнула, потом рассмеялась, а потом закатилась до слёз и всё никак не могла успокоиться. Она ясно представила, как ходила по городу и обижалась на афиши, вспоминала, какое выражение лица было у сотрудницы педагогической части, когда она падала ей на руки, вообразила себе, как щурится на неё сквозь очки Антон Павлович, и смех сотрясал её всё с большей и большей силой.

Из соседней комнаты прибежала испуганная внучка. Увидела согнувшуюся пополам бабулю с томиком Чехова в руках. Ничего не понимая и подавляя в себе желание тоже прыснуть, побежала за водой и валерьянкой:

– Бабушка, ты что? Тебе нельзя! Апполинария Генриховна отпила глоточек:

– Какие же мы все в сущности смешные. Суетимся, сердимся, доказываем что-то друг другу, а в оглавление главной книги заглянуть забываем!

– Это пьесы Чехова – главная книга? Или ты о Библии?

– Да нет, это я так, метафорично, о КНИГЕ ЖИЗНИ. Вот ведь, чуть не померла, разобидевшись на афиши. А оно того стоит?

И Апполинария Генриховна рассказала внучке о своей одиссее. А та, конечно, нет чтобы слушать внимательно, стала нажимать что-то в экране своего телефона. Ну да, что им Чехов?

– Слушай, бабуля, – внучка подняла взгляд от экрана, – я хочу тебя утешить. Великий русский режиссёр, создатель МХАТА и первый постановщик чеховских пьес, Константин Сергеевич Станиславский, был с тобой совершенно согласен. Ему очень понравился «Вишнёвый сад», но вот что он писал Чехову: «Слышу, как Вы говорите: "Позвольте, да ведь это же фарс"... Нет, для простого человека это трагедия».

– А что Чехов? – Ну а Чехов есть Чехов. Вся Россия ломилась на спектакль, а он написал в своём дневнике: «...сгубил мне пьесу Станиславский...»

– Мда… – сказала Апполинария Генриховна. – Что-то не помню, чтобы нам такое в педагогическом институте рассказывали… Да и в методичках про это ничего я не встречала. Дай-ка мне, что ли, тома с перепиской. Пора освежить в памяти.

А ещё через пару дней Апполинария Генриховна бодро спросила своих учеников: «Ну-ка расскажите мне, где в жизни пролегает грань между смешным и трагическим?» И после того, как ученики с удовольствием проорали целый урок, обсуждая этот непростой вопрос, она дала домашнее задание: «Готовьтесь на следующем уроке поучаствовать в дебатах "Чехов против Станиславского: "Вишнёвый сад" – фарс или трагедия?"».

И это впервые за долгие годы был такой урок по драматургии Чехова, на котором ученики не скучали, а Апполинария Генриховна не печалилась. P.S. Ну а в театр на «Вишнёвый сад» многие ученики потом сами сходили, и все на разные спектакли. Посмотрели в интернете аннотации, картинки, отзывы, и выбрали, что кому было любопытнее. Потом темпераментно обменивались впечатлениями на переменах и пытались вовлечь в свои баталии Апполинарию Генриховну, но она на провокации не поддавалась: пусть сами думать учатся.