Зиновий Яковлевич Корогодский
Мы в соцсетях
Зиновий Яковлевич Корогодский (29 июля 1926, Томск — 22 мая 2004, Санкт-Петербург) – режиссёр и педагог, который, прежде всего, останется в памяти как легендарный руководитель Ленинградского ТЮЗа.

Народная артистка России Ольга Владимировна Волкова рассказывает: «У нас в Ленинграде с Зиновия Яковлевича Корогодского когда-то в 60-ые годы XX века начался принципиально новый детский театр. Ушёл театр хорошеньких конфетных мальчиков и девочек. Таких, правильных, советских мальчиков и девочек. А появился театр, где у детей есть проблемы, где люди существуют сложно и делают выбор. Корогодский создал театр, где всё время существовала тема выбора человеком благородного пути в жизни» [«Зиновий Яковлевич Корогодский» Волкова О.В. в Сб. Педагогика искусства. Сб. материалов I Всероссийской конференции школьной театральной педагогики памяти Л.А.Сулержицкого, Изд. «Макс-пресс», М.2013, стр.58] .

У Ленинградского ТЮЗа был особый зритель. Это чувствовалось сразу, как только Вы попадали в зал. Не шикали учителя, не скандалили мамаши, не надували губки школьники, силком доставленные в театр. То есть, наверное, и такое бывало, но по сравнению с другими детскими театрами этого было так ничтожно мало, что совсем не ощущалось. А чувствовалось ожидание долгожданной встречи. И потом после спектакля не бежали сломя голову в гардероб, а аплодировали долго, стоя, стараясь как можно дальше отложить момент расставания.

- У вас всегда так прощаются с артистами?

- Почти всегда.

- Это традиция? Как она сложилась?

- У нас есть Делегатское собрание.

Я – москвичка, и учусь классе в 7-ом. Моя случайная собеседница в зале ленинградка, и, наверное, на год старше. Так я впервые узнаю про Делегатское собрание, про детский театральный парламент, где встречаются ученики всех школ города. Через несколько месяцев, во время следующих школьных каникул, моя новая знакомая приведёт меня на большой сбор Делегатского собрания. Я услышу, как они поют свой гимн, как рассказывают о том, что делают в своих школах, чтобы театр стал близок и дорог каждому ребёнку в этом городе. Потом, став почти взрослой, в сборниках «Театр и школа», которые выпускают Союз театральных деятелей (СТД) и Научно-исследовательский институт Художественного воспитания (НИИХВ) я прочту об этом тексты заведующей педагогической частью Ленинградского ТЮЗа Лады Гвидоновны Суриной. И вообще много всего будет потом. А в этот момент я только чувствую, что этот театр уже занял в моей жизни какое-то очень важное место, и что это навсегда.

Сотрудник педагогической части ЛенинградскогоТЮЗа Елена Вольгуст рассказывает: «Дети на самом деле были главными в театре после Зиновия Яковлевича и артистов. Структура работы четко очерченная: пять педагогов, пять детских разно-именных отрядов. В делегатском собрании начинали жить, именно жить дети из шестых классов. Сначала они проходили у нас, педагогов, собеседование. И мы набирали отряды по возрасту. В отряде — 20-25 человек. Отчасти, может быть, наши беседы походили на театроведческий коллоквиум. Только лайт. Естественно, мы не спрашивали об истории театра, но ребенок должен был обнаружить некую живость ума, обаяние, гуманитарные интересы. Дальше происходил отбор. И образовывались разновозрастные отряды. Те, кто был в делегатском собрании с 6 по 10 класс, в театре проводили пять лет. В свободное от школьного бремени время. Отряды ежегодно пополнялись. Кто-то приходил в седьмом классе, а кто-то в десятом. Конечно же, некоторые по разным причинам бросали это увлечение. Живое дело, как говорил Корогодский.

Зиновий Яковлевич не уставал проповеднически долдонить: «Наша задача — воспитание талантливого зрителя». Что это означает? Мы учили ребенка смотреть спектакль. Для того чтобы этот условный ребенок, а в будущем — врач, инженер, космонавт — был способен отличить коммерческую лабуду от сложных театральных опытов. Имею в виду не «хуже-лучше», а понимание художественных средств, методов. Наша задача — научить ребенка любить театр не как развлечение, смотреть спектакль не глазами обывателя. Наконец, позволю себе сказать — мы вкус прививали» [БРАТСТВО. БECEДУ С ЕЛЕНОЙ ВОЛЬГУСТ ВЕДЕТ ЕЛЕНА СТРОГАЛЕВА. Петербургский театральный журнал. №3 (73) 2013] .

Зиновий Яковлевич Корогодский руководил Ленинградским ТЮЗом с 1962 года. Он наследовал его великому создателю, Александру Александровичу Брянцеву, создавшему уникальный театр в 1922 году. За 40 лет многое изменилось в театре, в стране, в детях. И Корогодскому приходилось многое менять. И не всем, конечно, это нравилось. Кому-то в переменах, как водится, виделось неуважение к традициям и к основателям театра.

Через много лет Корогодский говорил об этом: «Я не был согласен с тем театром, в который пришел, — инфантильным, школярским, отлученным от самой плодотворной части аудитории. Детский театр скудеет без юношеской и взрослой аудитории, которая только одна и может дать достоверную информацию о качестве, уровне и значимости театра. Я боролся с культпоходами, которые коверкают восприятие, углубляют стадное чувство. Это было несогласие не с Александром Александровичем Брянцевым, основателем ТЮЗа, а с той практикой, которая сложилась в театре к началу 60-х годов. Она поддерживалась и в Москве инфантильной тенденцией Натальи Ильиничны Сац. У нее был такой тетюшечный театр: перед детьми заискивали, с ними заигрывали: «Ребята, вы не видели Серого волка?» Я боролся с таким затейничеством, с несодержательной развлекательностью — театр должен быть завлекателен, нести в игре нужную для опыта жизни идею, которую словами не сформулировать. Театр семьи, на мой взгляд, должен быть многоэтажным: один этаж для самых маленьких, другой для среднего возраста, следующие для подростков, для юношей и, наконец, для взрослых. И все эти этажи должны образовывать Дом. А ведь мы тогда захватили весь город, он был наш» ["ИСКУССТВО КИНО" АРХИВ, 2002, №9, СЕНТЯБРЬ. Н. Крыщук. ПЕЧАЛЬНЫЙ ОПТИМИСТ. ПОРТРЕТ ЗИНОВИЯ КОГОРОДСКОГО] .

В 1970-80-ые годы Корогодский был гуру российских ТЮЗов. Он вёл в Союзе театральных деятелей семинары для режиссёров и сотрудников педагогических частей. И в какой бы из детских театров страны вы сегодня ни приезжали с мастер-классами, о нём вспоминают, как о великой легенде: «Вот во времена Корогодского… Вот когда он вёл семинары…»

Педагогика была его особой страстью. Корогодский преподавал в Ленинградском государственном институте театра и кинематографии (ЛГИТМИК), растил актёров для своего театра и других театров страны. Среди его учеников учеников Георгий Тараторкин, Александр Хочинский, Антонина Шуранова, Игорь Шибанов, Вадим Демчог и многие-многие другие. И для всех, кто прошёл через Студию Ленградского ТЮЗа, годы учёбы незабываемы.

Народный артист РСФСР Георгий Тараторкин вспоминал: «В жизни очень многое зависит от того, встретишь ли ты человека, который в тебя поверит. Очень многое зависит от того, насколько всерьёз и подлинно было начало. То начало, которое породило в тебе некую веру. И человеческое и профессиональное вероисповедание. Я бесконечно благодарен Зиновию Яковлевичу Корогодскому, подарившему эту веру» [Тараторкин «Линия жизни»] . И далее: «Театральный дом, театральная семья – живой организм, причем небесконфликтный. Но это твой дом. Такое понимание театра-дома мне дал мой первый и самый главный в моей жизни дом — Ленинградский ТЮЗ. С ним я не расставался — как можно отказаться от того, что с тобой на всю жизнь? Не важно, в каком театре я служу, — до сих пор, когда предстоит серьезное творческое испытание, я мысленно сверяюсь с тем, что во мне было заложено изначально. Я счастливый человек — мне есть с чем сверяться. Ленинградский ТЮЗ, в котором мне повезло начинать, — это был потрясающий творческий организм» [Георгий Тараторкин: «До сих пор волнуюсь перед каждым спектаклем». Ягазета ] .

А вот как пишет об этой учёбе Валерий Зиновьев, заместитель директора по учебной работе Высшей Школы Режиссеров и Сценаристов при Ленфильме, много лет проработавший ассистентом З.Я.Корогодского: «Школа Корогодского... Студийность... Педагогический театр… «Педагог, чувствующий, как художник и художник, мыслящий как педагог...»… Эти и многие другие понятия, мысли сопровождали все поколения артистов Ленинградского ТЮЗа и 23 выпуска Зиновия Яковлевича. С момента поступления в 1977 году на его курс и до его ухода - Учитель- Мастер- Главный режиссер или художественный руководитель - З.Я. (как звали его между собой).

Этика в его педагогике всегда была главной. Потому что без нее невозможно создания настоящей, т.е. живой театрально-творческой атмосферы. А вне атмосферы невозможно рождения живого чувства, которое в свою очередь и есть самое ценное и «манкое» не только в театре, но и в жизни в повседневных отношениях между людьми.

Мастер всячески и разнообразно подчеркивал, что Этика это не только уважительные отношения между коллегами, которые выражаются в соблюдении дисциплины - явка на репетиции, к спектаклю, на выезды, тишина в закулисье во время спектакля. Но очень важно уважительно относится к сотрудникам всех служб в театре - от вахты до главного режиссера, помнить, что это единый организм.

Но это чувство уважения и причастности к театральному процессу нельзя создать распоряжением или приказом. И Зиновий Яковлевич Корогодский понимал это как никто. Поэтому он постоянно придумывал какие-то новые формы и «педагогические затеи».

Поступление. Первые шаги в искусство абитуриентов. Фонтанка 90. Бывшее офицерское собрание Семеновского полка. Именно отсюда вели полки офицеры-декабристы на Сенатскую площадь и строили в каре.

Открываем массивную двойную дверь. И сразу. С порога. Троица суровых и улыбающихся членов приемной комиссии: «Добро пожаловать!» Встречают второкурсники (белый верх - черный низ). Объясняют. Провожают. Останавливают особенно нетерпеливых или нагловатых... Уже - Атмосфера! Особый дух ответственного, событийного праздника. А потом мы оказывались ответственными за стартовый урок уже поступивших счастливчиков в Царскосельском Лицее, в том самом зале, где Саша Пушкин читал стихи Державину и сбежал от волнения... Александр Сергеевич Пушкин занимает особое место в разделе - этика - школы Корогодского... Все лицейские дни - 19 октября проводились обязательно в Царском селе - ритуал, традиция. Посвящение. Каждое 19-е октября в ТЮЗе на «5ом-этаже» вечер самостоятельных творческих работ «по Пушкину». Разве забудешь такое начало?» [Школа Корогодского. Зиновьчев В.А. в Сб. «Педагогика искусства». Сб. материалов I Всероссийской конференции школьной театральной педагогики памяти Л.А.Сулержицкого, Изд. «Макс-пресс», М.2013, стр. – 387]


«Первый год. Начало.» - так называется первая книжка З.Я.Корогодского о преподавании профессии. Потом идут «Первый год. Продолжение» и «Этюд и школа» [Театральная библиотека Сергея Ефимова]. С этих книг для многих из нас началось знакомство с театральной педагогикой. И хотя написаны они о преподавании мастерства профессиональным актёрам, там есть многое, что оказывалось очень плодотворным в работе с детьми. Потому что в основе театральной школы Корогодского присутствовало чрезвычайно важное для него игровое самочувствие.

С Корогодского и Ленинградского ТЮЗа для нас начался современный театр, в том числе «Игровой театр». Хотя такое явление будет названо гораздо позже, когда выйдет замечательная книга М.М.Буткевича «К игровому театру». Корогодский не противопоставлял игровой театр «Системе Станиславского», напротив, для него одно естественным образом вытекало из другого. К своим студентам он приглашал М.И.Кнебель, автора знаменитой «Поэзии педагогики». И она, совсем старенькая, дремала во время студенческих показов, а потом приоткрывала глаза и делала такой невероятно острый и точный педагогический разбор, что у ребят открывались рты. Корогодский чтил учителей и учение, но никогда не становился рабом догмы. Школа в его руках жила и развивалась. И поэтому именно в Ленинградском ТЮЗе появились спектакли, рождённые из импровизации и ставшие его визитной карточкой: «Открытый урок», «Наш только наш», «Наш цирк», «Наш Чуковский» и другие. Эти работы были сочинекны в соавторстве с совсем юными, начинающими режиссёрами Львом Додиным и Вениамином Фильштинским. В Ленинградсокм ТЮЗе мы, дети второй половины XX века, впервые встретились со спектаклем-диспутом, когда ещё ничего не знали ни о Мейерхольде, ни о форум-театре Августо Боаля. Во время спектакля «Думая о нём», где рассказывалось о гибели парня-тракториста, с нами, действительно разговаривали, нас, зрителей, слушали. При всей спорности этого материала опыт живого диалога сцены и зала был бесценен. Здесь, на спектакле «Комедия ошибок» Шекспира мы впервые познакомились и с традициями старинного уличного театра. Здесь было всё: публицистический театр, сказка-феерия, лирическая драма, балаган, трагедия. Здесь не было границ одного жанра, одного стиля, одного художественного ключа – здесь была полнота театрального бытия. И во многом она была обеспечена непрерывной самостоятельной творческой работой артистов, которые не реже раза в месяц участвовали в показах «Театра Пятого этажа».

Творческая и эстетическая свобода в Ленинградском ТЮЗе и его Студии сочеталась с железной, даже тиранической дисциплиной. У Зиновия Яковлевича был непростой характер, работать с ним было очень трудно, подчас невыносимо, и всё-таки артисты и сотрудники театра вспоминают об этой работе, как о самом значительном периоде своей жизни. Ольга Волкова пишет: «Зиновий Яковлевич Корогодский – это была такая планка, к которой мы тянулись, но не могли дотянуться, потому что он знал больше нас и очень нас любил. Он говорил: «В искусстве нельзя чирикать. Либо пой, либо заткнись». Это была и плеть, потому что каждое его замечание было жёсткое, и даже беспощадно жёсткое.

Дисциплина у нас проповедовалась железная. Какие там выпивки! Когда Корогодский только заходил, а он всё время неожиданно появлялся, сразу замечал всё: «Какие победы вы празднуете?» А мы по 12 часов в театре! Мы играем 3 спектакля в день! Ну, пересыхает уже горло, невозможно! Схватки были боевые, но всегда побеждал он. Он убрал скамейку! На которой под расписанием собирался, как он говорил, «Клуб тёти Сони». Вывешивался список литературы, которую обязательно мы должны были прочитать. Мы обязаны были это прочесть!» [«Зиновий Яковлевич Корогодский» Волкова О.В. в Сб. Педагогика искусства. Сб. материалов I Всероссийской конференции школьной театральной педагогики памяти Л.А.Сулержицкого, Изд. «Макс-пресс», М.2013, стр.58]


Характер и талант Корогодского, как полагал он сам, были во многом сформированы особенностями его детства.

«Драматизм моего детства заключался в бедности страны и в уродстве среды обитания, хотя я вряд ли это осознавал. Жили мы трудно. Я не помню своих сверстников. Помню, что меня не принимали. Потому что был хлипкий, не способный себя защитить, подраться, ответить крепким словом. В семье меня любовно дразнили Суразом — от слова несуразный. И действительно: картавый, к тому же маленький, жиденыш… Сураз. Родня у меня была огромная. Я был тринадцатый по счету, кого воспитала бабушка (мама была у нее первой). Мама меня воспитывать не могла, потому что училась на рабфаке, была молоденькая и к тому же комсомолка. Родила она меня, когда ей еще восемнадцати не было. И я оказался под защитой огромной семьи дядей и тетей, к которым я шел, когда меня обижали. Они всей оравой мстили тем, кто меня обижал. Хотя во что бы мы ни играли — в «бабки», в догоняшки, в какую-то борьбу, — я всегда был обижен и побеждаем.

Меня дразнили за то, что я играл в куклы, в театр… Но не это осталось в моем чувстве и в моей памяти. Может быть, потому, что уже в это время я был человеком, «отравленным» церковью, цирком, базаром, цыганами… Помню, как вокруг пели, как плакали, как дрались взрослые. Как праздновали, может быть, не красные даты календаря, а семейные: с пельменями, с водкой, с поножовщиной. Все это в меня входило как в банк впечатлений. Я любил расшифровывать афишные тумбы. Читать я тогда еще не умел. Именно по афишам и научился читать с подсказок бабушки. Любил бродить, когда поздно, рассматривать витрины. Витрины в то время были очень театральные. Все, что сегодня нас восхищает, тогда было в окнах моего Томска. Хоть ты ешь меня, но у меня не сохранились в памяти какие-то сложные переживания детства. А если сохранились, то они перебиваются ощущением праздника жизни.

Это потом аукнулось, когда я сделал спектакль «Наш цирк». Позже был спектакль «Радуга зимой». Так отозвалась моя церковь, мое пристрастие к паперти, ритуалу, когда ты вместе со старичками, взрослыми, исповедующими религию. Я ведь ничего не исповедовал. Мне нравился ритуал, нравился этот театр. Я не называл это театром. Но мне нравилось все, что происходило вокруг, все мизансцены, правила, которые я не мог расшифровать. Я не знал, как называется та или иная театральная (церковная) процедура. Но причастие: выстоять в очереди, подойти к батюшке… А если это еще был архимандрит!.. Я хотел был архимандритом. Почему-то мне это казалось высшим достижением судьбы. А потом выпить волшебного напитка из золотой ложечки… Все это было роскошно. Мне не нужны были приятели и дружки, чтобы получать удовольствие в одиночестве от тех вещей, которые я переживал в церкви ли, на базаре или среди цыган (мне нравилось, как они гадают, врут, как они одеты, независимы от предрассудков — это какое-то племя, не подчиненное никому и не желающее уступать своей самости)» [ Печальный оптимист. Портрет Зиновия Когородского. Интервью Н.Крыщук. Искусство кино №9, 2002 год] .

Зиновий Корогодский рано осознал своё призвание. Когда ему было 12 лет, маму перевели работать в город Прокопьевск, и там в каком-то бараке тощий подросток основал «Театр имени Ленина» [Из документального фильма «Корогодский.Возвращение». Россия, 2006. Участвуют: Ольга Волкова, Георгий Тараторкин, Лев Додин, Валерий Дьяченко, Яков Гордин, Данила Корогодский. В авторской программе Льва Яковлевича Лурье «Культурный слов».] . Потом маму перевели в Новосибирск. И там, уже во время войны, он познакомился со студентами эвакуированного Ленинградского театрального института, которые и помогли ему пойти навстречу мечте и судьбе.

«Это вообще странное дело: любя театр, мечтая о нем, я вполне сознавал, что не имею достаточных оснований для поступления в Театральный институт — не хватает образования, культуры, да и моя картавость — непреодолимая преграда. Но ленинградские студенты меня поддерживали, тянули в театр. Я тогда работал на патронном заводе и учился в школе рабочей молодежи, потом в авиационном техникуме осваивал моторостроение. Мы все стремились в полет: «Всё выше, и выше, и выше…» Закончив школу, послал документы в Театральный институт (он уже вернулся из эвакуации), но ответа не получил. Тогда я поступил в Ленинградский оптико-механический институт, который тоже был в эвакуации в Новосибирске, и вместе с ним приехал в Ленинград — просто так меня бы тогда не пустили. Проучился я там полгода, но все свое время, конечно, проводил на Моховой. В ноябре друзья устроили мне свидание с Зоном. Я пришел в телогрейке, пимах, шапке-ушанке, тощий, картавый и без всяких режиссерских разработок. Не знаю уж, какие Борис Вульфович, при его-то взыскательности, обнаружил во мне достоинства. Он, конечно, был щедр, добр, но и очень строг. Строгость и требовательность я от него унаследовал, а доброту — от него, мамы и Сибири. Профессор наш разрешил походить на занятия до зимней сессии. Этюда я придумать не мог — был зажат, напряжен. Меня спасло любимое учителем экзаменационное упражнение: цирк. Там я вроде бы был убедителен в двух номерах — иллюзиониста и наездника. Как ни странно, я закончил институт и даже успешно. Зон потом был мной доволен» [Татьяна Золотницкая. ЗИНОВИЙ КОРОГОДСКИЙ: «ТЕАТР — МОЕ ЗАБЛУЖДЕНИЕ, МОЯ ВЕРА, МОЯ ЖИЗНЬ…» Петербугский театральный журнал № 17 1999] .

В 1950 году З.Я.Корогодский окончил Ленинградский театральный институт. Работал в Калуге, Калининграде, и затем был приглашён Георгием Александровичем Товстоноговым в БДТ. Вскоре именно Товстоногов предложил его на роль руководителя Ленинградского ТЮЗа. Покровительство самого влиятельного театрального деятеля Ленинграда долгое время служило охранной грамотой от чиновчьего давления для молодого реформатора детского театра. На Корогодского нападали и партийные власти, и начальство городского образования, и начальство по линии культуры. Молодая литература, дерзко прочитанная классика, критика современной школы, импровизационная форма спектаклей – всё это тревожило советское руководство города. И вот случилась беда. В публичной беседе о режиссёрском методе, Корогодский неосторожно заметил, что «Георгию Александровичу методика не нужна, что это автократическая режиссура» [Печальный оптимист. Портрет Зиновия Когородского. Интервью Н.Крыщук. Искусство кино №9, 2002 год] . Об этом немедленно донесли: передали стенограмму выступления, а там, разумеется, интонация не слышна. И Товстоногов не простил. «Меня стали ругать пуще, - пишет Корогодский, -: спектакли плохие, со сцены ушел герой типа Павки Корчагина… У них в обкоме было какое-то другое представление о ТЮЗе — не как о театре детства, юности, то есть театре людей, а как о каком-то функциональном, пионерском, что ли, мероприятии. Меня упрекали в том, что я ТЮЗ овзросляю, эстетизирую. Хотя наш театр имел огромный успех не только дома, но и во всей России, и за рубежом, меня продолжали ломать» [Там же] .

В 1986 году у Крогодского случилась серия острых конфликтов с тогдашней директором театра. Сейчас её имени нельзя найти ни на одной публичной странице театра, и мы здесь не станем воскрешать её имя. А тогда у неё в городе были большие связи. И она ими воспользовалась.

В 1986 году Зиновий Яковлевич был осуждён по сфабрикованному делу, его осудили по статье 121 УК РСФСР, своё 60-ти летие он встретил в Крестах. За него вступились многие деятели культуры, но больше Москвичей, чем Ленинградцев. В городе на Неве для многих это могло кончиться печально. В столице письмо в защиту Корогодского подписали в том числе Сергей Образцов, Ростислав Плятт, Иннокентий Смоктуновский. Впоследствии приговор был отменён, а дело закрыто за отсутствием улик.

В 1989 году ученики Корогодского пригласили его в Америку, где он успешно работал целый сезон, и приехал полный новых идей и надежд. В том числе, в Америке он вплотную познакомился с западными идеями «драмы в образовании». И, вернувшись, в 1991 году создал Эстетический центр «Семья» (ДТЮ «Семья, Школа искусств «Театральная Семья») на пр. Обуховской обороны 121, художественным ядром которого стал «Театр поколений». Корогодский был художественным руководителем, а директором он пригласил своего ученика и ассистента В.А.Зиновьева, на которого легли почти невыполнимые задачи – согласовать нужды осмысленной образовательной и художественной деятельности с существующими нормами в системе дополнительного образования.

В 1993 году Корогодский также возглавил кафедру режиссуры в Санкт-Петербургском гуманитарном университете профсоюзов. В 2001 году в Новгородском государственном университете имени Ярослава Мудрого он возглавил первый актёрский курс, который обучал до самой своей кончины в 2004 году.

В эти последние годы жизни он успел воспитать немало детских театральных педагогов, вырастить значительную часть труппы Новгородского ТЮЗа, а также творческую команду мульт-сериала «Смешарики».

Зиновий Яковлевич Корогодский похоронен на знаменитом кладбище в посёлке Комарово.

Его имя носит Театр поколений (Санкт-Петербург).

Друзья и коллеги ведут его странички, где можно прочитать воспоминания, посмотреть отрывки из спектаклей и театральных праздников, услышать песни, рассмотреть фотографии, узнать о судьбах учеников:

Текст собрала Александра Никитина






























Если Вам понравился материал, Вы можете поделиться им в соцсетях, нажав на кнопки внизу
Made on
Tilda