В сезон 2022-23 года в Москве во второй раз проходил Детский фестиваль современного искусства «Территория. Kids». Девиз фестиваля: «С детьми можно разговаривать на серьезные темы языком современного искусства». В рамках фестиваля проходит большая Профессиональная программа - образовательная программа для молодых специалистов в области детского театра.

Беседу с куратором фестиваля Юлией Анатольевной Клейман, кандидатом искусствоведения, театроведом, театральным критиком, доцентом кафедры зарубежного искусства РГИСИ ведёт Анастасия Николаевна Россинская, кандидат педагогических наук, ведущий научный сотрудник лаборатории социокультурных образовательных практик НИИ УГО МГПУ.

А. Н. Россинская: А чем этот фестиваль принципиально отличается от других фестивалей профессиональных театров для детей?

Ю. А. Клейман: Мне кажется, что на «Территории Kids» как раз расширена программа мастер-классов. Например, на территории музея «Гараж» проходила очень большая программа «Мама, я творческий» профориентационных мастер-классов для подростков. И часть педагогов, которые вели занятия для наших молодых профессионалов, проводили мастер-классы для подростков – они были бесплатными, любой мог записаться. Была Стрит-арт лаборатория. Это делали подростки вместе с художниками на территории «Винзавода», на материале современных пьес. И это далеко не все! Мне кажется, что, то, что программа спектаклей обрамлена таким большим количеством мастер-классов для разных сегментов аудитории – и для детей, и для подростков, и для профессионалов - это важная отличительная черта.

А. Н. Россинская: А как родилась идея именно такого формата?

Ю. А. Клейман: Идея фестиваля-школы – это то, на чем всегда стоял знаменитый международный фестиваль «Территория», ведь сравнительно молодой фестиваль «Территория.Kids» - его дочерний проект. И для директора Екатерины Якимовой как раз было принципиально важно образовательную составляющую сохранить, потому что через эту школу прошли целые поколения молодых режиссеров. Так что этот формат был закономерно перенесен и в детскую версию «Территории». Как человек, преданный идеям просвещения, я была удивлена и рада тому, насколько большое внимание дирекции приковано именно к этому сегменту фестиваля, к профессиональной программе, к школе. Екатерина Якимова там сама вела одну из лекций про фандрайзинг. Мне кажется, что эти десять дней во многом расширили представление участников – а они приехали из Краснодара, Петрозаводска, Архангельска, Череповца, Барнаула, Перми – о том, каким может быть театр для детей и работа с детьми. Но нельзя не сказать и о том, что сами участники производили сильное впечатление – это были по-настоящему мотивированные, жадные до знаний и в общем очень оснащенные люди. Они знали, что и для чего им пригодится! Так что атмосфера была очень живой и плодотворной, я сама ходила почти на все, и очень рада, что этот формат сохраняется.

А. Н. Россинская: А кто в вашей команде?

Ю. А. Клейман: Юлия Пересильд - арт-директор фестиваля, Екатерина Якимова - директор. В этом году у нас такая кураторская группа: Лиза Савина – специалист по совриску – занимается тем, что связано с работой с междисциплинарными проектами, с взаимодействием с музеями; а мы вместе с критиком Александриной Шаклеевой отобрали программу театральных спектаклей для детей. В этом году мы решили, что целевая аудитория будет 5-12. Возможно мастер-классы сохранятся и для старшей подростковой аудитории, а программа спектаклей и междисциплинарная главным образом будет ориентирована на детскую аудиторию.

А. Н. Россинская: А кто еще помогает состояться фестивалю? Есть какие-то люди, которые непосредственно не принимают решений в команде, но без которых фестиваль трудно представить?

Ю. А. Клейман: Успешным фестиваль может сделать только сильная команда, и, конечно, «Территория» – это большой коллективный труд. Продюсирование, фандрайзинг, СММ, маркетинг, координация, дизайн – за всем этим на хорошем фестивале стоят очень четкие люди. На поверхности фестиваля - программа, но это вершина айсберга, а внутри это всегда большая командная работа, где каждый человек незаменим.

А. Н. Россинская: Расскажите, пожалуйста, подробнее про прошедший фестиваль.

Ю. А. Клейман: Например, в моей команде координаторами были Ангелина Куликова и Федор Ерошкин. Тогда они были студентами, только этим летом защитили дипломы, но меня поразил их профессионализм. Не принято рассказывать о людях, которые находятся на должности координаторов, но по опыту разных фестивалей я точно знаю, что без вот таких активных, преданных своему делу, увлеченных, дисциплинированных, профессиональных молодых людей, ничего не будет. Они подхватывают миллион нитей, они всех со всеми связывают. И мне их работа тоже кажется творческой, потому что они творчески относятся к своим задачам. Они все время придумывают, как эти задачи оптимизировать, как сделать, чтобы все были на своих местах, в хорошем настроении, вовремя. У них тоже есть идеи, кого позвать, они тоже кого-то интересного знают. Фестивали готовятся год, есть менее активные фазы и более активные фазы. И каждый год директор принимает решение: кто останется с прошлого года, и кто придет новый. И тогда постепенно фестиваль формируется, складывается костяк людей, которые приходят и работают из года в год. Когда такой костяк есть, ты, действительно, можешь сосредоточиться на творческих задачах и не беспокоиться, что что-то где-то сорвется, потому что ты этим людям доверяешь. Я как куратор знаю, что, если мне приходится все время спрашивать: «А сделал ты это? А это? А вот это ты не забыл?», и тебе говорят: «Ой, я забыл», то твоя работа начинает просто размываться. Ты нервничаешь и забываешь какие-то важные вещи в своем блоке. И здесь, конечно, важно, чтобы реально каждый на своем месте был творческой единицей. Я считаю, что для того, чтобы все люди в команде, независимо от своего статуса, работали успешно, отвечали за свою работу, мы должны им доверять. Мне очень нравится такая модель руководства, когда директор понимает, что коллегу несмотря на то, что он студент, не надо контролировать 24 часа в сутки. Ты отдаешь ему это дело, ведь если ты его выбрал, ты ему доверяешь. Несколько раз бывают совещания, на которых все рассказывают, как идут дела. Если дела сделаны, значит, человек на своем месте. И это, знаете, как с подростком в его комнате. Если ты каждые 5 минут туда заходишь и даешь понять, что это не его комната - она принадлежит родителям, а он здесь временно - если контролируешь его, то нет ничего удивительного, что он относится к этому жилью как к временному, не убирает его, и ко всему остальному тоже так относится. А если ты даешь понять, что это твое и ты за это отвечаешь, то человек будет стараться присвоить себе это пространство, и это дело, и будет относиться к нему, как к делу творческому. Конечно, если коллега роняет задачи, если он их не присвоил, и ему в них скучно, то, значит, это просто не его дело. Но обычно чтобы дело стало творчеством, нужно доверить какой-то внятный сегмент работы. Посмотрите – иногда в госорганизациях огромные штаты и все буксует, в то время как в независимых компаниях, где просто нет возможности нанимать отдельного человека для каждой микрозадачи, и каждый делает много сложных дел, все работает прекрасно. Меня в последние годы по-хорошему удивляет то, насколько продюсеры оказываются важны для проекта, насколько сложные задачи каждый из них способен выполнять. При правильном подходе это люди невероятного труда и внутренней дисциплины, которую они всем транслируют. Мне кажется, это недооцененные люди, как будто какие-то гномики в шапках-невидимках при медийных кураторах и директорах. Но этот невидимый труд невероятно важен. В этом году с нами работают координаторы Анна Майорова и Юлия Дмитриева – тоже суперпрофи.

А. Н. Россинская: А эти студенты, которые вам помогают, они именно продюсерских специальностей?

Ю. А. Клейман: Да, они заканчивают продюсерский факультет в Школе-студии МХАТ.

А. Н. Россинская: Есть ли сегодня какой-то главный адресат фестиваля? Можно его выделить?

Ю. А. Клейман: Здесь 2 сегмента. С одной стороны - профессионалы, которые с работают детьми. А с другой стороны - дети. Дети с родителями. И в этом году мы тоже будем придумывать кроме спектаклей программу мастер-классов, каких-то интересных активностей для детей. Они придуманы в междисциплинарной программе, но и на театральной территории тоже будем делать.

А. Н. Россинская: А кого Вы относите к профессионалам для работы с детьми?

Ю. А. Клейман: Педагогов, которые занимаются в студиях с детьми и подростками, и тех, кто делает театр для детской и подростковой аудиторий. Мы отбираем участников по опен-коллу (он продлится до 15 сентября). Это абсолютно бесценные люди. Ты видишь людей, которые хотят что-то сразу же забрать в свою педагогическую копилку, присвоить. Они тут же придумывают, как они это смогут применить. Помню, руководитель студии из Барнаула сказал на первой встрече: «Я хочу придумать спектакль, но что-то немножко застрял, никак не придумывается, не могу материал найти». И ты видишь, как в процессе что-то начинает придумываться. Так бывает: мы застреваем и нам нужна подпитка извне, какая-то еще энергия, какие-то вдохновляющие лекции, что-то, что вдруг нас натолкнет на идею, которая уснула.

А. Н. Россинская: А вот если про спектакли говорить, как вы отбираете их на фестиваль?

Ю. А. Клейман: Несмотря на то, что в России очень много детских театров, и почти в каждом городе есть ТЮЗ, и во взрослых театрах идут детские спектакли, и в каждом городе есть кукольные спектакли, на самом деле мой богатый опыт отборщика показывает, что хорошего ужасно мало. Сложно отобрать. А если еще мы отсекаем Москву, потому что скорее нужно что-то привезти и показать, то вообще очень немного того, что просто нравится. Хотелось бы, наверное, отбирать по какой-то концепции, но настолько мало хороших спектаклей вообще, которые можно и хочется детям показать, что не до концепции. Кроме того, есть некоторые финансовые ограничения: у фестиваля, к сожалению, нет стабильного большого государственного финансирования. Мы не можем здесь, как на театральную олимпиаду, привезти все, что мы хотим. Все равно мы имеем в виду реальные бюджеты, в которые нужно уложиться. Привезти большой спектакль из Сибири в Москву – это, допустим, 5 миллионов. На эти деньги можно привезти несколько маленьких откуда-то поближе. Конечно, хочется привозить больше, и из Якутии, и из Бурятии было много интересного. Но пока это не представляется возможным. Поэтому мы с Александриной Шаклеевой отбирали то, что в принципе нам кажется интересным, любопытным, что нравится нам и детям, а с другой стороны, то, что подъемно привезти.

А. Н. Россинская: А как вы определите: что такое хороший спектакль?

Ю. А. Клейман: Хороший вопрос. Мне кажется, тот, который апеллирует к детскому воображению; тот, который поставлен, как сложносочиненное искусство. В разных случаях это работает по-разному. Где-то это визуальный театр, где-то - нетривиально рассказанные истории, к которым приковано наше внимание. Всё важно – и актерская игра, юмор. Хорошим спектаклем без труда увлекается и взрослый: это происходит, когда его создатели не держат зрителя за глупыша, которого надо учить чистить зубы, и чье воображение нужно забить стробоскопами. Такого, к сожалению, довольно много. К сожалению, все еще есть расхожее представление о детском спектакле, как о шоу. Но сделайте так, чтобы вам самим было интересно, как в таких театрах, как KARLSSON HAUS, «Кукольный формат», Няганский ТЮЗ, РАМТ. Мы видим спектакли, в которых много юмора, близкого и взрослым, в которых актеры играют этюдным методом, где все изобретательно сочинено. Поэтому тут действуют те же критерии отбора, что и для взрослого спектакля, но с поправкой на темы и ориентированную на детскую аудиторию темпоральность. Дети вряд ли смогут досмотреть до конца «Тихий Дон» или «Братья и сестры».

А. Н. Россинская: Вообще я так понимаю, что приходится очень много отбирать: отбирать участников, отбирать спектакли. И отбирать ведущих мастер-классов и каких-то событий. А вот к этой части своей работы как вы подходите, как отбираете спикеров?

С одной стороны, участники профессиональной программы встают на место этих детей, выполняя задания в мастер-классах, а с другой стороны, педагоги им все время транслируют и распаковывают свой педагогический опыт: «я провожу этот мастер-класс, этот тренинг, это упражнение и реакция на него бывает такая: да, бывает, что в этом месте дети не могут успокоится, и тогда я делаю это». И здесь в общем появляется двойная польза: какие-то упражнения, которые ты не знал, можно положить в свою копилку, а с другой стороны, участники, общаясь с теми, у кого есть очень большой и успешный опыт работы с детьми и подростками, укрепляют свою позицию, начинают понимать, что у всех могут быть сложности, могут быть ошибки; могут быть даже ссоры. Упражнения по речи, движению, актерские тренинги – все это можно применять.

Были общеобразовательные лекции, которые погружают в контекст современного искусства, потому что все приезжают из разных городов, не всегда зрительский опыт позволяет все увидеть. Допустим, была лекция Анны Ивановой про театр предмета, про театр кукол, где она рассказывала про зарубежный опыт, показывала много видео. Это что-то, что расширяет зрительский опыт. Я читала лекцию про детский театр, каким он бывает очень разным. Борис Павлович вел тренинги, которые можно применять в работе с непрофессиональными артистами. Впрочем, чтобы Борис не делал, это всегда и глубоко, и весело – волшебство. Для меня присутствие Бориса Павловича – не только одного из наиболее интересных наших режиссеров, но и гуру социального театра – было очень важно само по себе. Как и присутствие молодого пермского режиссера Саши Шумилина, который рассказывал о том, как он работает со студентами медицинского вуза, не профессионалами, и работает с экспериментальными формами. Михаил Плутахин работал с театром предмета.

Были лекции «звезд» - композитора Петра Дранга и режиссера Алексея Франдетти. Марфа Горвиц рассказывала, как она сочиняла свои детские спектакли, как сочиняется партиципаторный спектакль, какие трудности в этом поле возникают, какие вопросы, как она отталкивается от интереса своих детей. Дети спрашивают: «Мам, почему это так?». Она ставит перед собой задачи, отталкиваясь от своих отношений с детьми, поэтому это так живо и интересно. Была лекция Марии Утробиной о работе художника в театре. Была лекция драматурга Марии Малухиной, которая сделала очень ценную обзорную лекцию про существующий сегодня пласт драматургии для детей и подростков. К сожалению, зачастую драматургия существует отдельно, а педагоги и режиссёры - отдельно, и они не знают, где друг друга искать. «Вы боитесь работать с драматургами, потому что думаете, что они запросят гигантские деньги за авторские права? Нет, не скрывайте, что вы берете пьесу, обратитесь. Чаще всего это совсем не сложно, и все идут навстречу». Есть сложности с тем, что драматургия, которая адресована подросткам, по законодательству маркирована, как «18+», потому что в ней есть ненормативная лексика, сцены насилия, и что-то ещё (жизнь!). Как эту ситуацию рассинхрона законодательства и потребностей зрителей-подростков можно исправить? Ответа нет.

Александра Никитина рассказывала про театральную педагогику. Были продюсерские практические кейсы: вот это так, это стоит столько, это нужно делать так, тут работаете с такими партнёрами. Или была, например, лекция, о сотрудничестве театра «Геликон-опера» с врачом-психиатром и их совместном проекте «Театротерапия» для детей из детских домов. С подробным рассказом о сложностях с детьми с травматическим опытом и о том, как выстраивается стратегия столь необходимой работы. Одну и ту же информацию кто-то может рассказать скучно и по бумажке, как затверженный урок, а может прийти сам носитель опыта, и это, конечно, совсем другое дело. Мне кажется, в любой педагогике есть содержание: выработанные мастер-классы, выработанные знания, а есть еще харизма педагога, которая тоже работает в этом поле. Он такой же, как эти ребята, тоже преподает, тоже сталкивается с трудностями. В общем тоже что-то конкретное делает, и из молока сбивает сметану. Поэтому для меня важен баланс практики и теории.

А. Н. Россинская: Много разных событий было на «Территории Kids». А можете назвать какие-то, которые для вас стали наиболее значимыми? Ну и, конечно, почему?

Ю. А. Клейман: Даже не знаю. Наверно, все в целом. Первое, поскольку я в большей степени была вовлечена в профессиональную программу, я оказалась в лучшем смысле слова, в атмосфере «детского лагеря». Я большой поклонник лагеря «Зеркальный», куда я ездила, когда училась в школе журналистики, и раньше, когда была в театральном кружке. Тогда в «Зеркальном» меня потрясла эта атмосфера непрерывного делания, когда ты все время среди очень активных людей: у тебя утром одно занятие, потом ты ведешь эфир на радио, потом какой-то концерт или репетиция, потом ты пишешь статьи, потом что-то ещё, и рядом с тобой остроумные дружелюбные люди, которые тоже все время чем-то классным занимаются. Потом мне очень хотелось вернуться в эту атмосферу. И на «Территории. Kids» это как будто бы получилось, хотя я была со стороны организаторов, но старалась максимально на все ходить. Что-то сама вела, что-то модерировала: встречу с Петром Айду, например, где-то слушала. И вот эта бурлящая атмосфера мне очень понравилась. Когда работаешь в вузе, то наблюдаешь, как студенты к третьему курсу устают и уже нередко приходят отрабатывать повинность – как будто радость творчества и интерес к знаниям куда-то испаряются. А здесь никто не отрабатывает повинность, наоборот, все хотят взять максимально, никто ничего не пропускает, не опаздывает. С утра до вечера, каждый день, очень интенсивно. Мне кажется, что наши педагоги Школы что-то дают этим ребятам, а эти ребята приезжают в свои города и передают это подросткам и детям. Что может быть сегодня важнее?

А. Н. Россинская: Обобщая опыт прошедшего фестиваля, что изменится в следующем, что бы Вы хотели по-другому сделать?

Ю. А. Клейман: Во-первых, мы по профессиональной программе собрали фидбэк. Мы знаем, что было более интересно, что чуть менее интересно, подумаем об этом. И в любом случае всегда есть ротация педагогов – ни одна программа не может копировать предыдущую.

А. Н. Россинская: А Вы не могли бы поделится результатами фидбэка: что выделилось, как действительно интересное, что было менее интересно, что вы узнали из обратной связи?

Ю. А. Клейман: Были и противоречивые результаты, но абсолютным лидером отзывов стал Дмитрий Крестьянкин. Мы ведем с ним переговоры по поводу следующего фестиваля, надеюсь, все получится. Видимо он дает именно то, что нужно, и так, как это будет полезно. Дмитрий занимается и с подростками из детских домов, и со студентами, у него очень большой опыт, в том числе и институциональный. Он закончил театральный институт, и сразу же его позвали преподавать. Плюс он режиссер. Плюс он работает с фондом «Подари мне крылья» - в рамках проекта «Театральный дом» ставит спектакли с этими ребятами (например, на фестивале «В смысле?!» был показан его отличный спектакль «Крысолов»). То есть он обладатель очень мощного опыта: и режиссерского, и педагогического. Я видела, как он вёл тренинг для участников профпрограммы: в этом много и юмора, и энергии. И тут же Дима рассказывал, как это упражнение работает, что делать с его результатом. Всё время и активные занятия, и педагогическая составляющая, и художественная. В общем Дима- мастер. На втором месте по популярности занятий была Марфа Горвиц – ее тоже называли почти все. И это большая боль, что Марфа была вынуждена уехать из страны – сейчас она живет и работает в Израиле, насколько я знаю, очень успешно преподает. А мы ее лишились. На самом деле в целом вся программа была очень восторженно воспринята. Какие-то отдельные мастер-классы кому-то показались чуть менее удачными. Над этим поработаем.