Понятие «театральное педагогика» - довольно многообразно. Нередко мы подразумеваем под этим понятием тот или иной отдельный вид профессиональной деятельности, имеющий свои специфические особенности и границы. Александра Демахина можно назвать театральным педагогом во всех смыслах этого слова. Он преподает в общеобразовательной гимназии, нередко используя театральные приемы в процессе урока, ставит спектакли как в театре, где играют дети, так и с профессиональными артистами, ведет профессиональные дисциплины в театральном ВУЗе, став победителем конкурса «Учитель года» активно взаимодействует с профессиональным педагогическим сообществом, будучи, согласно двум своим дипломам профессиональным драматургом и профессиональным режиссером.
Несомненно, читателям блога « И.Т.Д. и Т.П: театральная педагогика и театр детей» будут интересны его размышления:
- о личном опыте формирования педагогического багажа;
- о многогранности и взаимопроницаемости понятия «театральная педагогика»;
- о том, чем может обогатить опыт школьников и педагогов как таковых встреча с театром.
(Беседу провела Татьяна Зимакова).
- Насколько мне известно, закончив отделение драматургии Литинститута, вы вернулись преподавать в гимназию, где когда- то учились сами. Это не совсем типичная ситуация. - Драматургии я учился у Инны Люциановны Вишневской, а режиссуре у Сергея Васильевича Женовача. И работаю я в гимназии города Сергиев Посад, которую сам закончил, потому что я в этом городе живу, так получилось, что я из гимназии практически не уходил. Начиная со второго курса Литинститута вел несколько кружков, занимался с ребятами тем, чем интересовался сам. Например, на кинокурсе мы смотрели и обсуждали фильмы, вошедшие в сокровищницу мирового кинематографа. А потом я заменил уволившихся учительницу по МХК и руководительницу театральных постановок.
У нас нет школьного театра или театральной студии в строгом смысле этого слова, но по давно сложившейся традиции ученики 9 – 11 классов сочиняют и показывают общешкольные спектакли: к 1 сентября, к Новому году и к 9 мая. Так что мысли о будущей постановке в больших количествах рождаются в их головах задолго до начала репетиций. В свое время они с этими творческими планами приходят к тому или иному педагогу, к кому именно, они решают сами. Бывает, что это почти самостоятельная работа, которой учитель помогает осуществиться, но чаще из множества замыслов рождается один общий, иногда существенно видоизменяясь в процессе работы над спектаклем.
-
Вам хотелось что-то принципиально новое привнести в процесс творческого образования, реализовать собственные творческие идеи или Вы продолжили преподавать в русле уже сложившихсятрадиций? - Я стараюсь, чтобы это происходило на более высоком качественном уровне, надеюсь, что иногда так и получается. Что касается работы над школьными спектаклями, мне с самого начала хотелось, чтобы она по духу приближалась к атмосфере театральной студии.
- Вы можете вспомнить, некоторые из самостоятельных замыслов ребят, которые были осуществлены? - Один мальчик сочинил рассказ о войне, о том как он себе ее представляет, и это стало основой спектакля. Как- то придумали современную интерпретацию «Алисы в стране чудес». Однажды сочинили коллективную пьесу об одном дне из жизни многоквартирного дома и визуальный образ спектакля родился одновременно с текстом.
- Когда- то давно в театре Сатиры был знаменитый спектакль, основанный на этой идее, его время от времени показывают по телевизору. Вообще, идеи, похожие на эту, нередко посещают профессиональный театр. Когда оказывается, что замыслы ваших учеников созвучны тому, что уже было или происходит в профессиональном театре, Вы им рассказываете об этом? - Если я это видел в театре сам и это стало частью моего опыта, то рассказываю. А этого спектакля я в театре сам не видел. Вообще, я не являюсь единственным и бессменным художественным руководителем всех школьных постановок. Им может быть и учитель литературы, например. Если ребята приходят с этим непосредственно ко мне, я предлагаю, чтобы каждый рассказал о своих идеях и, в том числе, предлагаю свою, но возникающую в соответствии с их интересами и увлечениями. А потом они все это обсуждают. Честно говоря, идеи, предложенные мной, в итоге осуществляются чаще, но мы работаем над ними вместе.
Сейчас я основную задачу вижу в том, чтобы ученики к театру, к искусству, к творчеству, относились как можно более осознанно. Понимали, что оно состоит не только из прекрасного стихийно фонтанирующего вдохновения, а живёт по определённым законам, использует разнообразные инструменты и приемы, о которых каждому не помешает иметь некоторые представления. Пока у меня не было режиссерского образования, я и сам во многом действовал интуитивно, но примерно в том же направлении. На моих занятиях по МХК (я преподаю в 7- 11 классах), мы, собственно, этим и занимаемся, ведь театр является частью мировой художественной культуры. Изучаем устройство античного и средневекового театра, современный театр, перформанс. Делаем этюды, ученики пишут собственные тексты в определенной стилистике, но на темы, которые волнуют их лично.
Я думаю, что знания, полученные в процессе образования, имеют ценность только тогда, когда есть возможность попробовать осуществить их практически, прожить, сделать частью жизненного опыта. На занятиях мы так или иначе обсуждаем сопутствующую теоретическую базу, подходящий инструментарий, делаем соответствующие упражнения.
- А, как Вы практически осуществляете и делаете частью жизненного опыта, скажем, историю архитектуры? - Мы изучаем, например, античный ордер, а потом я предлагаю ученикам, гуляя по городу, почаще обращать внимание на окружающие их здания. Какие из них содержат элементы античного ордера, какие из зданий, по их мнению, красивы и функциональны, а какие нет. В качестве самостоятельного проекта каждый выбирает конкретное строение, которое ему, по каким- либо причинам не нравится и предлагает собственные идеи по его усовершенствованию при помощи тех знаний, которые у него уже есть. Знаний об античном ордере. Это может быть текст, рисунок или компьютерная визуализация, что кому ближе.
- Но ведь в соответствии с новыми стандартами образования МХК больше не является основной образовательной дисциплиной. И во многих школах этот предмет фактически исчез из расписания.
- В нашем расписании предмет с таким названием тоже есть не во всех классах. Но для гимназии, которая находится в небольшом городе, который является одним из исторических центров культуры, непреходяща ценность мировой художественной культуры как неотъемлемой составляющей жизни и образования. Поэтому в нашем расписании есть ряд образовательных и проектных программ с разными названиями, которые встраиваются в современный стандарт. Когда это не является обязательным, действительно, во многих школах приходят к тому, что этим можно не заниматься вообще. И это очень печально.
- То есть, интерес к театру, к культуре в целом и к будущей профессии сложился у Васещё в школьные годы? - Интерес к театру и к культуре – да, а с профессией все немного сложнее. Мой школьный интерес к театру вылился в то, что я стал писать много текстов, а потом с этими текстами пришел в Литинститут и попал к Инне Люциановне Вишневской. Склад и масштаб ее личности, ее отношение к образованию, манера вести занятия произвели на меня большое впечатление и оказали сильное влияние. Собственно, находясь под этим впечатлением, во многом благодаря ему, я и начал параллельно с учебой работать в школе.
- А нам, театроведам, Инна Люциановнанекоторое время преподававшая в ГИТИСе теорию драмы, любила повторять, что» в ней недопогибла великая комическая актриса и это слегка дискредитирует академическую науку в ее лице». Она много лет была соратником и В.С. Розова на семинарах молодых драматургов. Можно сказать, что за долгие годы у них сложился удивительный педагогический дуэт, в котором Виктор Сергеевич отвечал, в первую очередь, за современность, а Инна Люциановна за базовые фундаментальные знания. У меня складывалось ощущение, что в ее «сольной» педагогической деятельности ее внутренняя недопогибшая актриса ей очень помогала, рассказывая о фундаментальных основах современным живым языком и обнаруживая забавные примеры, которые могли послужить иллюстрацией этих основ, в окружающей нас действительности.
- А нам на режиссерском факультете ГИТИСа, Михаил Ефимович Швыдкой, преподававший историю зарубежного театра, рассказывая о Питере Бруке, говорил, что в профессии режиссера творческий метод становится частью судьбы. И это действительно так. У Инны Люциановна был педагогический дар, и я с самого начала увлекся педагогикой, не меньше, чем драматургией. Позже, моим мастером на режиссерском факультете ГИТИСа, стал Сергей Васильевич Женовач, в котором режиссер неотделим от педагога, которому ему близка идея студийности. И как зритель, я предпочитаю смотреть спектакли тех режиссеров, сильной стороной которых является педагогический дар, своеобразная театральная философия, способность собрать или создать вокруг себя команду единомышленников: например, Юрий Николаевич Погребничко или Юрий Николаевич Бутусов. Получив режиссерское образование, я стал скорее режиссером-педагогом, чем режиссером и, помимо работы в гимназии, начал преподавать актерское мастерство в профессиональных театральных учебных заведениях. В итоге у меня уже семнадцать лет педагогического стажа, а собственных спектаклей с профессиональными актерами всего два. Я их поставил в Сергиевом Посаде с компанией профессиональных актеров, которые там живут. Как и многие молодые режиссеры, я езжу по стране, принимаю участие в творческих лабораториях, результатом которых становятся эскизы будущих спектаклей. Но мне пока не предоставлялась возможность задержаться в каком-либо из театров на два-три месяца и поставить полноценный спектакль на стационарной профессиональной сцене. Я привязан расписанием к образовательному процессу в гимназии и в ВУЗе, не могу покинуть их надолго. Отчасти так за меня решила судьба ещё с самого начала, но во многом это мой сознательный выбор. Мне очень близка позиция Анатолия Васильевича Эфроса, о которой он писал в книге «Репетиция- любовь моя»: репетиция является основной формой театральной жизни, хочется чтобы эта жизнь была подлинной и насыщенной, и если в результате репетиций получился всего лишь хороший спектакль, а жизнь не получилась, то это довольно обидно. Но если когда-нибудь обстоятельства сложатся так, что представится возможность на какое-то время погрузиться в профессиональный театр, я конечно же, возражать не буду. А пока преподаю студентам во ВГИКе приблизительно в этом ключе, стараюсь организовать атмосферу сообщества, сотворчества, соучастия, соприсутствия.
- Вы некоторое время занимались школьно-педагогическим проектом БДТ? - Два года. Я был куратором проекта "Педагогическая лаборатория". Имея некоторое представление и о мире театра, и о мире школы, я больше занимался организационными вопросами и старался, чтобы на этом проекте встретились интересные люди из этих сфер (и не только из этих двух, например, в проекте принимала участие Татьяна Черниговская), чтобы их точки соприкосновения оказались равно значимыми и продуктивными для всех участников. Сам я в первый год провел всего три мастер-класса, а во второй один. А в основном, по возможности, учился у всех присутствовавших.
- И этот опыт оказался для педагогической стороны продуктивным? - Да. И с некоторыми из педагогов, они теперь не простые педагоги, а театральные, у нас по окончании проекта завязалась творческая переписка. Они не только делают, что-то сами, но при каждой возможности учатся чему-нибудь у коллег.Рассказывают, какие проекты удалось осуществить, что нового они узнают в области театральной педагогики.
- Вы вместе с учениками время от времени смотрите спектакли в профессиональном театре и обсуждает их, как это происходит?Что Вы выбираете для совместного просмотра? - Меня искренне восхищает специальная практика обсуждения спектаклей, которой занимаются Александра Борисовна Никитина и Борис Павлович. Но я ничего в таком духе сам не предпринимаю. Дорога из Москвы в Сергиев Посад занимает довольно много времени. Мы с учениками просто делимся впечатлениями на обратном пути в свободной форме. Я стараюсь, чтобы ученики получили как можно более широкое представление о многообразии современного театра, но руководствуюсь при этом собственным зрительским интересом. Допустим, мне не близок оперный жанр, значит в оперу я учеников не повезу, потому что не смогу обсуждать это с ними свободно и с удовольствием.
- Вы говорили, что среди Ваших зрительских предпочтений есть постановки Погребничко и Бутусова. Мой зрительский опыт подсказывает мне, что не все из них, можно смотреть и обсуждать с группой школьников. Мне кажется, что некоторые спектакли Погребничко требуют глубины индивидуального восприятия и сопротивляются групповому подходу. А, скажем, «Бег» Бутусова прекрасный, но жёсткий спектакль, требующий сильного и продолжительного эмоционального напряжения. Вы в таких случаях ищете в репертуаре московских театров нечто, более подходящее для восприятия школьников, но в то же время созвучное и Вам? - Нет. Я работаю не с детьми, а с подростками. Насколько известно мне, у нас сейчас, в отличие, скажем, от Германии, профессиональный театр пока не может предложить полноценный и разнообразный репертуар, адресованный целенаправленно подростковой аудитории. Возможно, что-то уже есть, но мне об этом пока неизвестно. В целом, конечно, у подростков наибольший интерес вызывают спектакли, в центре которых, молодые персонажи или их ровесники. Такие спектакли мы стараемся не пропускать. Что же касается, возрастных рекомендаций, мне кажется, что как раз для подростков очень важно иногда смотреть спектакли взрослого репертуара вместе с педагогом, с которым можно все это обсудить, потому что полностью изолировать человека из общего информационного поля до достижения им определенного возраста практически невозможно. Лучше если он будет постепенно входить в это поле вместе с компетентным взрослым и со сверстниками, чем, скажем, в одиночку смотреть кино 18+. И вместе с жизненным и педагогическим опытом я постепенно пришел к необходимости соблюдать некоторые правила: я смотрю с учениками только те спектакли, которые до этого уже видел сам. В этом случае я уже готов к их вопросам и могу в первую очередь сосредоточится на педагогических задачах, а не на собственном зрительском восприятии. Я уже имею представление о том, насколько восприятие этого спектакль доступно для группы подростков. «Чайка» Бутусова вполне доступна, а что-то более жесткое или сложное, они через некоторое время при желании, смогут уже посмотреть самостоятельно, но представление о творческой индивидуальности этого режиссера и этого типа театра, будет у них уже сформировано. На совсем свежие премьеры ходим эпизодически, это несколько рискованно. У нас нет возможности приезжать в Москву часто, поэтому хочется, чтобы посещение театра становилось опытом прикосновения к культуре, о котором потом долго будет хотеться вспоминать и размышлять. Новый спектакль какое-то время после премьеры может идти очень неровно. Бывает, что привезёшь учеников, а он именно в этот вечер не задался. Не так давно у нас был такой опыт в «Современнике». А «К.И. из «Преступления» Камы Гинкаса стала настоящим откровением и для учеников, и для меня. Я когда-то давно уже видел этот замечательный спектакль. И без учеников, возможно бы, ещё раз не пришел. А оказалось, что спектакль, за годы существования, набрал такие мощные обороты и глубину, что я испытал настоящее потрясение.
- А в гимназии для Вас тоже важны, прежде всего, процесс и атмосфера? Что-то изменилось в стиле преподавания в общеобразовательной среде, с тех пор как Вы получили режиссерское образование?
- Пожалуй, да, изменилось мое отношение к занятию. И это произошло постепенно, об этом специально не задумывался. В педагогической деятельности вообще очень много общего с театральной. Школьный учитель, который неравнодушен к театру, нередко отождествляет себя с актером. И раньше я, наверное, преподавал больше по-актерски. Чтобы заинтересовать учеников материалом, я очень искренне актерствовал, а сейчас, в качестве учителя я, скорее, ближе к режиссуре, выстраиваю урок, как режиссер.
- Но ведь каждый учитель в большинстве случаев продумывает план урока заранее и во многом это похоже на режиссерскую экспликацию, разве нет?
- Не совсем так. В режиссерской экспликации, в разборе, есть такое понятие как «событие». И это понятие – одно из основных. Событие должно затрагивать всех участников сцены. Многие учителя, конечно, продумывают интереснейшие планы урока, стараются построить его так, чтобы он стал событием, но для учеников - с самим учителем изменения не происходит. Присутствуя на неплохих открытых уроках педагогов, я начал замечать, что тот или иной педагог, который все очень хорошо придумал, пребывает в уверенности, что ровно на тридцать пятой минуте осуществления его плана, произойдет определенный, направленный на окружающих эффект. И это становится событием для окружающих, а для самого учителя нет: для него это чаще успешное осуществление заранее задуманного. А выстроить урок режиссерски – это, скорее, создать условия для того, чтобы событие произошло, возникло непосредственно на уроке, в том числе и с учителем, чтобы уроки не становились для него стопроцентно предсказуемыми. Тогда и ученики более активны, и у учителя, интерес, к тому, что он делает никогда не угасает. И я стал преподавать несколько иначе.
- Это значит, что больше времени уделяется импровизации? - Импровизация на занятиях есть всегда. Мой сегодняшний подход к уроку – это, скорее, когда план урока придумал я, но во время урока я не являюсь его центром, мое внимание направлено на подготовку и ожидание события наравне со всеми.
- В этом смысле, учитель во время урока, наверное, находится в более выигрышной позиции чем режиссер. Режиссер непосредственно во время спектакля на ход события повлиять уже не может. Он может только наблюдать и переживать. А учителю переживая, может иногда, что- то и удается изменить в лучшую сторону. 